Все знают, что будет, если кому-то на Кавказе сказать, что ты, мол, имел половые отношения с его матерью. Слова вообще-то для русского языка вполне безобидные, и, конечно, они не имеют в виду прямо то, что говорят. Но — там так.
А теперь представьте, что некто специально находит жителя Кавказа, говорит ему вот это самое и получает, разумеется, по лицу – но только для того, чтобы после этого торжествующе прокричать про «цивилизационный тупик».
Такой человек в сетевой терминологии называется "тролль".
Тролль — это тот, кто всеми силами старается спровоцировать своего собеседника на то, чтобы он сорвался, нахамил, допустим, или сказал что-то не подумав. Игра для тролля заканчивается в тот момент, когда он указывает пальчиком на сорвавшегося собеседника: вот! смотрите! фу! как неприлично, невоспитанно!
При этом тот, кто сорвался, выглядит, конечно, не очень — нахамил-то все-таки он, его же вежливо спрашивали: «А не была ли ваша мама проституткой? Нет, не была? А вы уверены?»
Утирая кровь с носа, тролль довольно говорит: «Что, уже и спросить нельзя?»
Если вы подумали, что это я про телеканал «Дождь», то вы, разумеется, правы. Но не вполне — потому что далеко не только про него. И про Шендеровича тоже, потому что когда завтра какой-нибудь неуравновешенный депутат потребует закрыть «Эхо Москвы» за то, что на нем ничтоже сумняшеся объясняют, что Олимпиада в Сочи — это почти как гитлеровская Олимпиада в Берлине, Шендерович, а заодно с ним еще два десятка троллей завопят про свободу слова.
Но проблема на самом деле куда глобальнее, и она далеко не исчерпывается разборками либералов и патриотов. Проблема в том, что английский культуролог Марк Фишер называет превращением публики в потребителей при позднем капитализме. И если публика в некоторой степени всё же настроена на размышление, то потребитель — это только потребитель услуг, в данном случае — зрелища. Спрос есть спрос, и производитель услуги — радиостанция, телеканал, газета или сайт — его удовлетворяют, ибо так и только так работает рынок.
Троллинг как самый зрелищный аттракцион стал ключевым механизмом работы СМИ, более того — он стал идеологией новой журналистики. Часто можно услышать, как с пафосом говорят о необходимости задавать «неудобные вопросы» и поднимать «острые темы», — но подразумевается тут самый обыкновенный троллинг, и только он.
И если когда-то на телевидении можно было увидеть серию лекций Лотмана, например, то теперь по вечерам там то, что называется ток-шоу. В одном ток-шоу говорят о внутренней и международной политике, в другом — об изменах и семейных скандалах, но принцип и там и там один: столкнуть лбами людей, поднять «острую тему», задать «неудобные вопросы» — и готово дело, люди поливают друг друга грязью, орут, перебивают и говорят глупости. Это — принцип нынешних СМИ: троллинг возведен в достоинство добродетели.
Потребитель жаждет зрелища — и его получает. Не имеет значения, кто прав, а кто нет, — имеет значение только то, кто кого срезал, кто громче и смешнее орет и, не в последнюю очередь, кто лучше одет. Потребитель приходит к СМИ не за информацией или чужими размышлениями — ему нужны истерика, битье посуды, ну или хотя бы смешные ужимки.
Как героиновому наркоману, чтобы оставаться при той же степени удовольствия, нужно каждый раз увеличивать дозу, так потребителю с каждым разом нужно всё истеричнее, всё громче и все некрасивее (ср. неудержимое совершенствование бритв и зубных щеток.)
В этом не совсем вина потребителя — ведь телеканалы и радиостанции, конкурируя за его внимание, сами возгоняют градус троллинга, иначе они проиграют конкурентам. Но и не вина телеканалов и радиостанций, ибо если они не будут конкурировать, то разорятся, так ведь?
И это еще одна из особенностей позднего капитализма: никогда невозможно указать на причину бед, ибо беда растворена в самой Системе, децентрализованной и аморфной.
Так что дело вовсе не в Шендеровиче самом по себе — подумаешь, Шендерович. Проблема в том, что всё вокруг, какую кнопку ни нажми, — один большой шендерович.
