Между этикой и эстетикой
Не первый и, увы, не в последний раз мы стали свидетелями тому, как весьма солидное СМИ в погоне за красным словцом перешло ту тонкую, иной раз незримую черту, за которой, как в страшной сказке, изящная шутка становится пошлостью, свобода самовыражения — разнузданностью, а критика ― оскорблением.
Постоянный автор CNN написал на сайте медиакомпании статью, в которой решил представить наиболее уродливые, на его взгляд, монументы по всему миру. Позже по следам данного материала был снят и телевизионный ролик. Досталось и скульптуре Оскара Уайльда в Лондоне, и стеле, посвященной жертвам терроризма в Нью-Джерси, и мемориалу Иоанна Павла II в Риме, и даже памятнику Мартину Лютеру Кингу в Огайо. Разумеется, граждан России и Белоруссии более всего возмутило попадание в этот список монумента «Мужество» в Бресте.
После множества протестов на сайте компании появились официальные извинения редакции, из материала изъяли самую оскорбительную строчку и добавили слова о большой любви жителей к мемориалу. Впрочем, сам памятник в списке остался, как остался и неприятный осадок.
Почему не тронули сам перечень, понятно. Свобода слова ― не пустой звук. Даже если бы прикрикнули из Белого Дома, оставили бы из принципа.
Почему извинились, тоже понятно. За той самой тонкой чертой четвертой власти слишком легко растерять легитимность. Наврал, оскорбил или сделал еще что-то нелицеприятное ― извиняйся, авось пронесет. Американские президенты хорошо выучили эту формулу со времен едва не состоявшегося импичмента президенту Никсону. Представители остальных ветвей власти от них не отстали. Ибо одно дело ― святость свободы слова (сажать в тюрьму за какие угодно высказывания любому уважающему себя государству не следует), другое дело ― этика и такт. И в некоторых вопросах, оставшись на свободе после непринятых в обществе слов, вы можете оказаться этим обществом отторгнутым.
Кстати сказать, это же утверждает, представьте себе, и сам составитель перечня, когда во введении говорит: «Выясняется, что черта между вечными скульптурными творениями и гигантскими новомодными пресс-папье иной раз очень тонка».
Некоторые монументы из списка CNN мне лично действительно кажутся, мягко выражаясь, странными.
Например, мне не очень понятно, чем Мартин Лютер Кинг заслужил, чтобы его голову с выпученными глазами размножили в четырех экземплярах и все четыре впаяли затылками в блестящий стальной шар. Зрелище то ли жуткое, то ли грустное, ей-богу! А человек, не знающий, кто такой этот самый Кинг, может и противно захихикать. Но как-то жители американского штата Огайо с этим скульптурным опусом сжились...
Пытаясь быть беспристрастным, я задал себе самому вопрос: для меня лично, на мой вкус хорош памятник в Бресте или и правда в свое время переборщили? И пришел к выводу, что ни вкус, ни тем более объективность «включить» в данном вопросе у меня не получается. Как и все люди моего поколения, я буквально вырос с этим памятником.
Хотя я ни разу не был в Бресте, со школьных лет я видел его в кино, на экранах телевизора, на обложках книг. Каждое 9 мая у меня слишком часто для мужчины подкатывает комок к горлу. В минуту молчания ― почти всегда. И почти всегда в минуту молчания на телеэкранах появляется монумент «Мужество».
Так что мне и подобным мне никогда не удастся оценить его художественные достоинства. Он просто мой. Наш. Он слился с нашими мыслями и чувствами о Великой Отечественной войне и неотделим от нее. Так случилось со временем, да. Но случилось. Хороший журналист такие вещи понимает. За плохого извиняется редактор, иной раз ― с оргвыводами.
Но вернемся к монументальной архитектуре. Как я уже говорил, в список CNN попал памятник папе Иоанну Павлу II в Риме. Самое интересное в этой статуе то, что ее переделывали. В изначальной версии покойный понтифик, изображенный в камне, слишком походил на Муссолини. Первыми, кто стал критиковать творчество скульптора, были верующие католики. Негодование захлестнуло практически всю Европу. И статую «подправили».
На мой взгляд, она и сейчас далеко не шедевр, но тут дело в другом.
Новый памятник, какому бы святому человеку или событию он ни был посвящен, может вызвать нарекания, критику и даже весьма неприятные эпитеты. То, что изображено, и то, как изображено, пока еще не стало единым целым. И чем дороже людям «то, что», тем иной раз истовее они будут ненавидеть, «то, как».
По прошествии времени всё изменится. Быть может, даже перестанет устраивать и «то, что» ― всякое бывает. Но если памятник посвящен вечному, он перестает выглядеть ущербно. Так устроен человек.
И когда Иоанна Павла причислят к лику святых, и миллионы людей принесут к его статуе цветы, омоют ее подножие слезами и изотрут камни фундамента коленями, тогда я бы не советовал никому пытаться критиковать художественные качества этого монумента, даже если эстетически он будет прав.
И вот здесь кроется еще одна проблема. Памятники призваны напоминать потомкам о величии дат и людей, в честь которых они были возведены. Их эстетика должна быть настолько безупречной, чтобы даже у необразованного юного лентяя захватывало дух и его девственный разум требовал информации о том, что здесь произошло или кто этот человек. Если памятники не выполняют этой функции, они, увы, значат что-то лишь для тех, кто и без них помнит и понимает, а также для скульптора, который получил шанс реализовать свои творческие фантазии и тягу к славе.
Еще раз отмечу, что в случае с брестским мемориалом мы, скорее всего, имеем дело с неумным журналистом и быстро соображающим редактором.
Однако как быть с новыми памятниками? Разве мы не помним некоторых скульптурных композиций, посвященных всё той же Великой Отечественной войне, но вызывавших ропот и раздражение как у ветеранов, так и у их внуков? Разве не живем мы в то время, когда битва за наше наследие, за нашу историю пролегает по человеческим сердцам, причем сердцам по большей части молодых людей?
И поэтому разве не будет этической ошибкой поставить где-нибудь «гигантское пресс-папье», посвященное ветеранам войны или, скажем, Юрию Гагарину, рассчитывая, что их подвиг спишет полное отсутствие эстетики в новоделе?
Именно над этим меня заставила призадуматься ситуация вокруг скандального репортажа заокеанской телекомпании.
