Российская валюта всё больше напоминает трудного подростка, чьи проделки рискуют не только осложнить жизнь благородному семейству, но и рассорить всех домочадцев.
Мало того что «мама»-Центробанк и «папа»-Минэкономразвития пикируются на предмет того, стоит ли давать infant terrible больше свободы и переходить на плавающий курс, к дискуссиям о воспитании подключился еще и «старший брат»-Сбербанк. При этом фактически возложив на обоих «родителей» вину за происходящее с рублем.
«Поводом для формирования [девальвационных ожиданий] послужили комментарии представителей ЦБ о снижающейся поддержке валютного курса. <…> Высказывания министров правительства не смогли успокоить рынки. Алексей Улюкаев (глава Минэкономразвития. — А.Б.) в интервью «Интерфаксу», опубликованном 27 января, когда рубль продолжил свое падение, сказал, что <…> факторов «некоторого ослабления» рубля оказывается больше, чем факторов укрепления. Это стало новым сигналом для рынка» — такая нелицеприятная оценка содержится в докладе центра макроэкономических исследований (ЦМИ) Сбербанка с говорящим названием «Российский рубль: теперь укрепление, пожалуйста».
Справедливости ради надо отметить, что глава сбербанковского ЦМИ Юлия Цепляева и ранее в интервью признавала, что «чиновники демонстрируют поразительную беспомощность». Но доклад — это уже не частное, пусть и экспертное мнение, а точка зрения финансового института, контрольный пакет которого принадлежит, кстати, всё тому же критикуемому Цепляевой и ее подчиненными ЦБ. И, наверное, можно было бы восхититься смелости и бескомпромиссности аналитиков, без оглядки на лица и инстанции отстаивающих интересы национальной валюты, а заодно, в общем-то, и населения, по которому ослабление рубля ударит больше всего.
Но есть один немаловажный нюанс — по подсчетам банковских аналитиков, Сбербанк вошел в четверку ведущих российских финансовых институтов, занявших в декабре у ЦБ почти 700 млрд рублей. Сложно предположить, что отечественные банковские лидеры под Новый год решили спешно профинансировать реальный сектор и потому прибегли к привлечению денег у регулятора, не дожидаясь пополнения собственной ресурсной базы.
Желание сыграть на валютной бирже — более логичное объяснение.
Тем более что как раз в декабре 2013-го было объявлено о решении Федрезерва США постепенно сворачивать программу «количественного смягчения», и потому «отток капиталов с развивающихся рынков» был легко прогнозируем.
Ранее мы уже писали о широких возможностях, которые перед крупными банками открываются благодаря сеансам одновременной игры на валютном, фондовом и кредитном рынках. А Сбербанк здесь — первый среди равных. Тем более что в числе его крупнейших корпоративных заемщиков — металлургические компании вроде «Мечела» и «Русала».
Как раз в конце января, когда доллар и евро на Московской бирже устремлялись к новым высотам, в сводках деловых новостей появились сообщения о намерении владельцев «Мечела» заложить новые активы в обеспечение сбербанковских кредитов и о переговорах по реструктуризации займа, выданного «Русалу». При этом международное рейтинговое агентство Fitch сообщает, что ослабление рубля в наибольшей степени выгодно «корпорациям металлургического сектора РФ». Однако повышение их кредитных рейтингов «маловероятно без признаков того, что рубль укрепился на новых, более низких уровнях». Иными словами, с точки зрения кредитора таких компаний, девальвация не так уж и плоха, но не бесконечная.
И в этом плане жесткая, антидевальвационная риторика авторов сбербанковского доклада оказывается очень своевременной. Игру можно заканчивать и фиксировать прибыль.
Приучив непоседливого «младшенького» покупать у него сигареты, «старший брат» вполне вправе стукнуть кулаком по столу и призвать к дисциплине. Беспокойное дитя гарантированно не будет «стрелять» на стороне. А «родители» — даже если и знают о подоплеке такого негодования — шума поднимать не станут.
Семейный бюджет-то ведь тоже держится не в последнюю очередь на предприимчивости «банковского» отпрыска.
