Известное дело: российских писателей хлебом не корми, только дай подписать какое-нибудь открытое коллективное письмо. Но на этот раз 11 мастеров русского слова, от прославленных Михаила Шишкина и Виктора Ерофеева до менее известных персон, оказались в солидной компании. Более 500 писателей мира, включая пятерых нобелевских лауреатов, подписали петицию против электронной слежки за гражданами.
По их мнению, такая слежка ущемляет свободу мысли и слова и попирает презумпцию невиновности. Кроме того, писатели считают, что слежка крадет у нас свободу воли, позволяя предсказывать наше поведение. Чтобы помочь этой беде, литераторы мира требуют от ООН, правительств и корпораций уважать «цифровые права» граждан и принять международную конвенцию об их защите.
Первый вопрос, приходящий в голову: почему именно писатели? Было бы логичнее, если бы с таким воззванием обратилась федерация неверных жен и мужей или ассоциация тайных любителей майонезных салатов. Но писатель, книги которого, по идее, раскрывают его личность ярче и нагляднее любого шпионского досье? Ему ли в первую очередь стоит бояться слежки?
К тому же, помимо защиты общегражданских прав, многим из подписантов, в особенности коммерчески успешным, наверняка приходилось отстаивать и свои узкоцеховые права — например, права на авторские отчисления за распространение их текстов в интернете. А ведь для того, чтобы защитить права автора, нужно четко знать, кто именно нелегально скачал текст и как этого злоумышленника найти, то есть необходимо отслеживать сетевую деятельность каждого интернет-пользователя. Этот пример хорошо показывает противоречивость борьбы против электронной слежки.
Да, нам всем неуютно под колпаком у «большого брата». Нас раздражает и суета его более мелких брательников, которые заваливают нас грудами спама и откликаются на каждый наш поисковый запрос залпами контекстной рекламы. Но электронная слежка, которую ведут спецслужбы мира через Google и другие интернет-корпорации, сильно отличается от шпионажа прошлых времен. Это слежка без топтунов и соглядатаев, без «жучков», перехватывающих «нетелефонные» кухонные разговоры. На самом деле слежкой в интернете занимаемся главным образом мы сами.
Это ведь мы хотим, не выходя из своей московской, кемеровской или рузаевской квартиры, заказывать гостиничный номер на Бали или покупать модный галстук в Милане. Это мы радуемся возможности изучать древние рукописи, не домогаясь, подобно герою Дэна Брауна, пропуска в библиотеку Ватикана. Это мы «пробиваем по гуглю» потенциального партнера, следим на экране смартфона за перемещениями наших детей и супругов и выискиваем, что о нас писали 10 лет назад на давно закрывшемся сетевом форуме. Нас всех сделали шпионами, следопытами, и нам это нравится. Но следящий сам оставляет след, и неудивительно, что этот след становится товаром для одних и добычей для других.
Обыватель встает в позу «хочу все знать», но требует, чтобы люди, подарившие ему машинку всезнания, выбросили запасной ключ от этой машинки. Тревога за прайвеси растет, но вместе с ней парадоксальным образом растет и желание знать еще больше. Граждане обижаются, что их не балуют подробностями личной жизни первых лиц. Граждане распространяют, не особо рефлексируя, самопальные описи имущества чиновников, разбирают по косточкам чужие диссертации. И в результате запутываются, как мухи, в той же сети, которую пытаются накинуть на других.
«Каждому воздастся по вере его» — таким мог бы быть лозунг любой интернет-корпорации. Сегодня это формула контекстной рекламы, которая тоже вызывает недовольство писателей. Но рекламой прогресс не ограничится. На очереди — контекстная картина мира; представьте себе, что по одной и той же ссылке один человек найдет концерт органной музыки, а другой, в меру своей испорченности, — гей-порно. Начать можно с информационной ленты, приспособленной к интересам каждого конкретного читателя: скажем, я увижу в такой ленте больше новостей о литературе, политике и автомобилях, а другой человек — о спорте и жизни звезд.
Но и это еще не конец пути. Распространение трехмерных принтеров может превратить интернет в подобие лемовского Соляриса. Стоит пользователю заинтересоваться чем-либо — и он будет получать уже не информацию о продукте, а сам продукт: точную копию «Троицы» Рублева, куклу с внешностью голливудской актрисы или спагетти с тунцом. Больше не нужно будет добиваться исполнения желаний; напротив, придется следить за тем, чтобы не каждое мимолетное желание исполнялось.
Эра Соляриса обещает нам куда больше опасностей и трудных вопросов, чем нынешние проделки АНБ, разоблаченные Эдвардом Сноуденом, которого, по совпадению, именно в эти дни признала человеком года британская The Guardian. Сноуден открыл нам глаза на проблему, но он не может предложить решения. Все, что могут люди вроде него, — это создать еще одну, «народную» спецслужбу для борьбы с правительствами мира, но наша с вами частная жизнь перед этой спецслужбой будет столь же беззащитна, как и перед государственным «большим братом».
Можно, конечно, заключить межгосударственную конвенцию. Можно взять с корпораций честное пионерское слово тут же стирать все данные, которые мы им добровольно сообщаем, иногда даже сами того не замечая. Но, пожалуй, единственный надежный способ защитить свои секреты — это хранить их при себе, а не во Всемирной сети. Соблюдать правила информационной гигиены.
Недавно у нас в парламенте обсуждалось: а не заставить ли всех чиновников перейти на YotaPhone — новейшую российскую разработку? Ход мыслей правильный, но этого совершенно недостаточно. Есть очень красивые телефончики, которые просто звонят, и ничего больше. И вместо электронной записной книжки у них сзади приделана инновационная, бумажная. Вот такой телефон нашим чиновникам и нужен. Бренд называть не буду, а то рекламой замучают.
