Из всех американских праздников только День благодарения стал моим. Я, конечно, люблю Рождество, но мы с семьей его отмечали еще в России. В этом была некая фронда, приближающая к Западу. Тем более что в Риге, где я вырос, рождественские традиции жили и в советское время. Языческий Хеллоуин я научился праздновать уже в Нью-Йорке, но ничего специфически американского в нем нет. Черти — везде черти. А вот 4 Июля так и остался для меня добавкой к уикенду — праздник чужой революции, день не нашей независимости. Зато последний четверг ноября — уж точно красный день: интимный праздник, будто специально приспособленный для выяснения личных отношений с Новым Светом.
Что я, собственно, и делаю каждую осень, отправляясь туда, где всё началось: на мыс Кейп-Код. Ведь Тресковый мыс, как Синайская пустыня, окружен священными легендами, каждая из которых строго документирована. 11 ноября 1620 года пилигримы впервые вступили на землю Нового Света, 13 ноября учинили стирку, 15 нашли родник с пресной водой, которая, замечает хроникер, «показалась им вкуснее вина». Чуть позже разрыли яму с запасами кукурузы, спрятанными на зиму индейцами (расплатились только через год). Потом — первая перестрелка с краснокожими, окончившаяся вничью: никого не ранили ни стрелой, ни пулей. И, наконец, переезд в плодородный Плимут, откуда и пошла Америка. Год спустя пилигримы отметили первый праздник, на котором фигурировала спасшая их от голодной смерти дикая птица.
Надо сказать, что в американском лесу, даже в том, что неподалеку от Нью-Йорка, и сегодня полно индеек. Я как-то раз чуть не наступил на одну и рад, что этого не сделал. Возмущенная птица вскочила на могучие, как у страуса, ноги, вытянула шею, развернула крылья и с гневным клекотом бросилась в атаку. С испугу она мне показалась размером с лошадь. В диком индюке нет ничего от курицы. Это сильный и независимый зверь. Индейки быстро бегают, неплохо летают и часто дерутся. Особенно холостяки, которые вовсю гоняют белок, канадских гусей и даже енотов.
Но дикая индейка — слишком редкое лакомство (не всегда выберешься на охоту). Поэтому на праздничном столе преобладает домашняя разновидность, из супермаркета. В День Благодарения традиционная жареная индейка приобретает ритуальное, сакральное значение. Американская версия манны небесной, которую Бог, как считали благочестивые пуритане, послал праведникам, чтобы ободрить их в дни тяжелых испытаний.
В отличие от других мифов, этот мы не должны принимать на веру. Сохранился даже список пилигримов, принимавших участие в праздновании первого Дня благодарения. Всего на обеде был 51 колонист. Известны их имена: Брэдфорд, Уинслоу, Олден, Эллертон, Биллингтон, Брюстер, Браун. Со временем их потомки стали американской знатью. Их имена мелькают на страницах исторических книг, встречаются на географической карте, в названиях прославленных университетов (например, род-айлендский «Браун»). А их потомки уже четвертый век в четвертый четверг ноября в каждом американском доме разыгрывают мистерию, воспроизводящую ключевой эпизод истории. В День благодарения выходцы из Старого Света заново скрепляют связь с землей Нового Света.
Всё это относится и ко мне, ибо этот праздник — хороший повод взвесить собственные отношения с Америкой. Несмотря на то что я прожил в ней 36 лет, это отнюдь не просто. Иногда мне даже кажется, что раньше я знал Америку лучше. Издалека она ничем не отличалась от всех стран, где я не бывал, — я вычитал ее из книжек. Книги, однако, мало что говорят о жизни, потому что они не имеют с ней дела. Писателей интересует не норма, а исключения: Отелло, Макбет, Моби Дик.
«Америка, — говорил философ Сантаяна, — великий разбавитель». Но на себе я этого не заметил. Видимо, есть в нашей культуре нерастворимый элемент, который сопротивляется ассимиляционным потугам.
Америка, впрочем, никого не неволит. Она всегда готова поделиться своими радостями: от бейсбола до жареной индюшки, но и не огорчится, если мы не торопимся их разделить: свобода. Америка уважает различия, ценит экзотику, ей не мешают даже те чужие, что не желают стать своими. Но вообще-то ей все равно. Она не ревнива. Америка не требует от меня быть американцем. Это и понятно: у нее нет одной культуры, одной расы, одной традиции. Здесь нет общего знаменателя, без которого трудно понять страны Старого Света.
Открытая для всех, Америка предоставляет возможность оставаться самим собой. Каждый пользуется Америкой, как хочет, и как может, и как получится. Не она, а ты определяешь глубину и продолжительность связи — от полного растворения до абсолютного изоляционизма. Америка признает двойное гражданство души.
