Предвыборная кампания нового мэра постоянно обыгрывала название самого популярного романа Диккенса «Повесть о двух городах». Понятно, что идеалист-радикал Билл де Блазио, который не только ростом похож на Дон Кихота, имел в виду социальное расслоение, разделившее Нью-Йорк на два города: один — для богатых, другой — для бедных. Соперник де Блазио, прагматик Джо Лота, проиграв на выборах, саркастически заметил, что вскоре победителю придется убедиться, что город все-таки один и управлять им надо, не натравливая бедных на богатых.
В этом, как всегда, много риторики. В Америке даже самый прекраснодушный политик не может всё «взять и поделить». Вот и де Блазио собирается всего лишь повысить налоги у тех, чьи ежегодные доходы превышают полмиллиона. Эти деньги он использует на всеобщее и бесплатное дошкольное образование. Дети малоимущих придут в школу с теми навыками, которыми облагодетельствованы выходцы из семей среднего класса.
Кто же с этим будет спорить?
Многие. Благородные порывы нужно смирять до приемлемого уровня, чтобы не нарушить тот тонкий баланс, который позволяет помогать бедным, не нарушая интересы богатых. Иначе те сбегут, оставив бедных на произвол безжалостной судьбы, как это случилось в Детройте. Нью-Йорк, конечно, до такого не докатится, но и у него есть свои проблемы. В этом городе хорошо жить либо богатым, которые могут себе его позволить, либо бедным, пользующимся субсидированным жильем. Третьего не дано, поэтому средний класс, достигнув среднего возраста, перебирается в пригороды. Прежде всего чтобы растить детей, отдавая их в приличные школы.
Четверть века два чрезвычайно успешных мэра — Рудольф Джулиани и Майкл Блумберг — пытались развернуть поток беженцев, улучшая условия городской жизни. Благодаря их усилиям Нью-Йорк стал одним из самых безопасных мегаполисов в мире. Эффективная программа джентрификации вернула в строй целые районы, многие из которых, особенно в Бруклине, оказались сперва богемными, а потом и престижными центрами дорогой недвижимости. Нью-Йорк выпутался из унизительной нищеты, когда каждый седьмой житель жил на муниципальное пособие. Пережив в ХХI веке две рецессии и один террористический налет, город стал красивее, интереснее и здоровее, чем когда-либо.
Однако эти достижения отнюдь не сделали город доступным. Напротив, вернув себе неофициальный титул столицы мира, Нью-Йорк оказался магнитом для богатых и знаменитых. Взвинтив цены, арабские шейхи и русские олигархи превращают лучшие районы в закрытый клуб. Нормальную (а не хорошую!) квартиру сегодня в Манхэттене не купишь дешевле, чем за $1 млн. Де Блазио обещал с этим покончить, обеспечив ньюйоркцам доступное жилье.
Кто же с этим будет спорить?
Многие. Поселившись в Нью-Йорке в конце 1970-х, я еще застал плоды предыдущей жилищной программы, самой дорогой в муниципальных анналах. По всему городу выросли целые кварталы добротных домов, где могли почти бесплатно жить малоимущие ньюйоркцы. Условием их существования, однако, была перманентная бедность, ставшая своего рода профессией. Те, кто выбивался наверх, лишались права на оплаченную властями квартиру. Собрав всех бедных (и хронически безработных) вместе, отцы города создали такие рассадники преступности, что рядом жить никто не хотел.
Усвоив этот урок, Блумберг открыл 50 муниципальных программ помощи бедным, но все они — вроде дешевых колледжей — рассчитаны на индивидуальный успех и временную, а не постоянную нищету. Борясь с ней, де Блазио сделал ставку на преодоление острых, а точнее, вопиющих социальных различий.
Кто же с этим будет спорить?
История. Сегодня Нью-Йорк стоит на очередной развилке, определяющей его путь в будущее. Вот тут-то и уместно вновь вспомнить Диккенса. В «Повести о двух городах» идет речь о Лондоне и Париже, и каждый из этих городов может служить Нью-Йорку примером. Лондон — безбрежная космополитическая столица, где каждый находит себе место, далеко не всегда чистое, тихое и комфортабельное. Париж — город-музей, крепость для богатых, неприступные стены которой образует доступная только очень немногим рента. Нью-Йорк напоминает оба этих великих города сразу. Париж — это Манхэттен, Лондон — все остальное.
По-моему, это правильно. До тех пор, пока лучшее в Нью-Йорке принадлежит богатым, его сокровища украшают жизнь всех. Музеи, включая бесплатный Метрополитен, открытый для всех Центральный парк, самая дорогая в мире опера, транслирующая на площадь Линкольн-центра свои спектакли, дерзкая архитектура новых небоскребов, модные галереи, экзотические рестораны, изобретательно устроенные набережные, даже — зоопарк, где недавно родились два снежных барса. Все это принадлежит не только тем, кто тут живет, но и тем, кто, как я, здесь бывает. И за эту привилегию надо платить — в том числе социальным неравенством.
