Как мы могли бы построить Восточно-европейский союз?

На границе России и Украины ставят столбы и протягивают колючую проволоку. Казалось бы — ну и что такого? И так добропорядочные граждане въезжали на территорию соседской республики через пропускные пункты — благо их больше полутора сотен.

Но тут дело в символе.

Между добрыми соседями колючей проволоки быть не должно.

Но Украину, видимо, решили наказать. За то, что Киев, не вняв предупреждениям Москвы, всё же предпочел ассоциацию с Европейским союзом союзу Таможенному. Для России это не просто обидный демарш, но еще и свидетельство того, что, несмотря на все позитивные изменения в экономике, на мощь нефтегазового комплекса, на близкий культурный бэкграунд российских и украинских бизнесменов и политиков, она не является для Киева приоритетным партнером.

Что ж, ее право, говорят на это в Москве. Но при этом начинают давить на Украину по всем направлениям.

Дмитрий Медведев сообщает, что Россия собирается перейти на поставки Украине газа по предоплате, если Киев в ближайшее время не решит проблему с задолженностью. А задолженность немаленькая — $882 млн. Отсрочка, данная украинской стороне до 1 октября, давно закончилась, а денег всё нет. Более того: скорее всего, в ближайшие месяцы Москва этих миллионов от Киева не увидит. А значит, переход на предоплату фактически неизбежен.

Затем Россия ограничивает импорт железнодорожных вагонов, которые ей поставляли четыре крупнейших профильных предприятия Украины. Для Украины это почти катастрофа — экспорт вагонов в Россию составлял примерно 0,5% ВВП страны. И хотя аналитики говорят, что это решение готовилось давно и лоббировалось влиятельным НПК «Уралвагонзавод», озвучено оно было именно сейчас, в разгар конфликта между Москвой и Киевом из-за ассоциации с ЕС.

Конфликт этот зашел гораздо дальше, чем даже во времена «газовых войн». Сейчас ситуация иная и ставки куда выше: в Кремле хорошо понимают, что если Украина уйдет под крыло ЕС, то вернуть ее в ближайшее время уже не удастся. В Киеве тоже, надо полагать, понимают, чем рискуют и какие разрушения может причинить гнев северного соседа. И всё же упорно стремятся к ассоциации с ЕС.

Причин тому много, но главная, на мой взгляд — это нежелание «незалежной» олигархии ложиться под зубастых российских коллег.

В условиях единого экономического пространства между Россией и Украиной не будет никакой реальной конкуренции — российские финансово-промышленные группы быстро сожрут все самое вкусное, что сейчас осеняет жовто-блакитный флаг. Поэтому уговаривать Киев «по-хорошему» или даже «по-плохому» бессмысленно — за свое, кровное, человек будет держаться до последнего, а богатый человек — тем более. Однако и отступать, опустив руки, Россия не может, поскольку союз с Украиной для нее жизненно важен.

Каким же образом можно преодолеть накопившиеся в отношениях между нашими странами противоречия и повернуть процесс отчуждения двух крупнейших славянских народов Европы вспять?

И возможно ли это вообще?

Мой друг и коллега Борис Межуев, обсуждая со мной украинскую проблему, высказал любопытную идею: а почему бы в отношениях России и Украины не воспользоваться опытом того самого Европейского союза, к ассоциации с которым так рвется нынче Киев, — а точнее, опытом предшественника нынешнего ЕС, Европейского объединения угля и стали (ЕОУС)?

Тут я должен сделать небольшое отступление личного характера. В 1993–1994 годах я учился в Колледже Европы в бельгийском городе Брюгге — это специализированное учебное заведение, готовящее из выпускников университетов кадры для структур Европейского союза. Там я столкнулся со своего рода «культом личности» — конечно же, по-европейски мягким и ненавязчивым — двух исторических фигур, стоявших у истоков объединенной Европы.

Роберта Шумана и Жака Монне.

Жак Монне, которого называют «отцом Европы», еще со времен Лиги наций вынашивал планы координации экономик европейских государств с целью не допустить новых кровопролитных конфликтов на континенте. После Второй мировой войны, когда Европа лежала в руинах, Монне, в тот момент руководитель французской генеральной комиссии по планированию и модернизации экономики, предложил простой, но революционный план: объединить экономическую мощь двух заклятых врагов — Франции и Германии.

Создать международную — наднациональную — организацию, которая бы поставила под свой контроль все европейское производство угля и стали. Подобная организация стала бы, во-первых, локомотивом возрождаемой европейской экономики, а во-вторых, сделала бы невозможным новую войну между Германией и Францией — партнерам в таком консорциуме это банально невыгодно, и никто из них не сможет тайно использовать природные ресурсы для развития военной индустрии.

Идеи Монне были подхвачены министром иностранных дел Франции Робертом Шуманом, который сумел уговорить принять его канцлера ФРГ Конрада Аденауэра. Получилось это не в последнюю очередь потому, что Шуман был не француз, а люксембуржец, а это народ, больше похожий на немцев, во всяком случае, по языку. Впоследствии Шумана даже хотели канонизировать как «сотворившего чудо» и примирившего французов и немцев, однако Ватикан отказался считать чудом взаимовыгодную экономическую интеграцию.

9 мая 1950 года Шуман выступил в Париже с предложением создать высший единый орган по надзору за совместным французско-германским производством угля и стали. Идея принадлежала Монне, но, как часто бывает, план вошел в историю как «план Шумана». Впрочем, Монне стал первым председателем ЕОУС, которое начало свою работу в 1952 году и просуществовало до 2002 года.

«Эта Европа открыта для всех свободных европейских государств, — говорил Шуман. — Мы надеемся, что другие страны также к нам присоединятся».

Так оно и вышло. В ЕОУС вошли Италия и Бенилюкс — Бельгия, Нидерланды и Люксембург, первые в Европе создавшие таможенный союз (этим они обязаны еще одному паладину единой Европы, бельгийцу Паулю-Генри Шпаку). Возникло уникальное наднациональное образование, координировавшее общий рынок угля и стали.

Именно это объединение и заложило основы процветания объединенной Европы в 1970–1990-х годах. Процветанию этому пришел конец, когда ЕС, почувствовав себя империей, начал втягивать в свою орбиту государства, экономики которых были на порядок слабее его собственной, но это, опять же, другая история.

Создание подобного наднационального объединения могло бы решить если не все, то очень многие проблемы, существующие сейчас между Россией и Украиной.

Для этого есть все необходимые предпосылки. Россия и Украина являлись частью единого экономического пространства СССР, и производственная и транспортная инфраструктура Украины ориентирована на Россию. Но главное — у России и Украины есть всё, чтобы повторить удачный эксперимент Монне и Шумана 60-летней давности. На Украине — огромные запасы угля (третьи в Европе после России и Польши), в России — неисчерпаемые запасы углеводородов.

Разумеется, главным препятствием на пути к созданию Восточноевропейского союза угля и стали—– к которому, к слову, может присоединиться и Белоруссия с ее обрабатывающей индустрией и высокоточным производством — являются даже не козни американцев или европейцев, не желающих возникновения тесной связки между Москвой и Киевом и возрождения сильной славянской конфедерации.

Камень преткновения — это интересы олигархических групп, как на Украине, так и в России. Тех, что сейчас получает сверхприбыль за счет эксплуатации природных ресурсов наших стран, а в случае возникновения наднациональной структуры, подобной ЕОУС, понесет гигантские убытки и будет отодвинут в сторону от мощных финансовых потоков.

Поэтому условие sine qua non для реального сближения Украины с Россией — это укрощение сырьевой олигархии обеих стран. А это под силу только мощному наднациональному бюрократическому аппарату — такому, как в Европейском cоюзе.

Ведь когда Шуман и Монне создавали свое объединение, они тоже сталкивались с мощным противодействием спекулянтов и угольных магнатов. И победили. Значит, это все-таки возможно.