«Литературой можно только подпитывать выстраданный опыт»
Один из самых известных литовских актеров Владас Багдонас стал гостем петербургского фестиваля «Балтийский дом». Непривычно видеть его здесь вне сцены, только как зрителя: это главный актер Эймунтаса Някрошюса, со спектаклями которого связаны основные победы фестиваля. С Владасом Багдонасом встретился корреспондент «Известий» Евгений Авраменко.
— Почему вы давно не работаете с Някрошюсом?
— Это зависит от его спектаклей. В последнее время он больше ставит с молодежью, с тем курсом, где и я преподаю. Кого бы я мог сыграть в этих спектаклях по Данте? В общем, Някрошюс дал мне отдохнуть (смеется). Сколько я могу ему глаза мозолить? Но жизнь дает мне возможность прикоснуться к своему сценическому прошлому — пусть и необычным образом. Недавно Андрей Кончаловский ввел меня на роль Серебрякова в «Дядю Ваню» Театра имени Моссовета, а ведь Серебрякова я играл у Някрошюса. В другом спектакле Андрея Сергеевича, «Трех сестрах», я играл Чебутыкина, а у Някрошюса когда-то был Тузенбахом.
— Вы ощущали зависимость от спектаклей Някрошюса?
— На первых порах, да. Сначала я пытался пристроиться к работе Паши Деревянко — нынешнего Тузенбаха. Старался дать совет, пожелание, в общем, вложить свои три копейки. Но все-таки у Паши совершенно другая индивидуальность, и Тузенбах его соответственно другой. У меня иной характер: я не вспыльчив, не импульсивен, менее открыт.
— Андрей Жолдак, режиссер спектакля «Балтийского дома» «Москва–Петушки», где вы играете Веничку, даже осознанно прочерчивает связь с вашими литовскими ролями.
— У нас возникали споры. Мне казалось, что связь с Някрошюсом не должна быть слишком очевидной — в тех же мизансценах. Жолдак возмущался: «Нет, это я придумал!» Ну, пусть ты, говорю, но делать так я всё же не стану. И в результате мы пришли к компромиссу.
Кстати, «Москву–Петушки» с русскими актерами очень хотел поставить Някрошюс, но не состоялось. Согласившись сыграть у Жолдака, я в какой-то мере рисковал. Мне казалось, что «Москва–Петушки» — чисто литературное произведение, которое невозможно поставить. Жолдаку удалось перевести эту поэму на язык театра. Принимая предложение, я почти не видел никаких жолдаковских спектаклей — только на видео. Потом уже я увидел «Анну Каренину» в финском Турку: этот спектакль чуть не смел меня своей энергией.
— Разведка донесла, что ваш приезд в «Балтийский дом» вызван не только фестивалем, но и предстоящим проектом.
— Возможно, главная причина моего появления здесь в эти дни — необходимость встретиться с Люком Персевалем, который будет ставить в «Балтийском доме» «Макбета». Хотя я предупреждал руководство театра, что репетиции совпадут с лондонскими гастролями Театра имени Моссовета, где я играю в двух спектаклях Андрея Кончаловского. Понятно, что никакой европейский режиссер не будет приостанавливать репетиции из-за гастролей какого бы то ни было артиста. Вот, наверное, почему в итоге я не буду играть Макбета. А может, это и режиссер изменил свой взгляд на персонаж. В любом случае жаль, что с Персевалем не придется поработать.
— Непривычно видеть вас в качестве зрителя, тем более что публика почти не узнает любимого актера. Это что, ваша способность быть незаметным?
— Меня вообще мало кто узнает. Эту ситуацию, казалось бы, мог изменить фильм «Дирижер» Павла Лунгина, но период его проката был совсем короткий. И думаю, что для широкой публики он остался неизвестным.
— Насколько благополучна театральная ситуация в современной Литве?
— В Литве популярны коммерческие постановки. Их создатели рьяно защищают свою продукцию: трагедии, мол, понятно как ставить, а вы попробуйте публику рассмешить. И легкие комедии стали вытеснять серьезное искусство.
А потом, сейчас для большинства личность — это тот, кто обитает на экране. Мне даже как-то пришлось руководить курсом будущих шоуменов. То есть авторитетность шоу-бизнеса, ставшая тенденцией, заставила Академию театра и музыки Вильнюса изменить программу. Я пригласил преподавать лучшего в Литве шоумена Витаутаса Кярнагиса, но он умер через год после начала занятий.
— Чем вы заняты сейчас?
— В Литве новых ролей нет, хотя какие-то предложения были. После «Дирижера», можно сказать, посыпались приглашения в кино. В этом году я снялся в трех фильмах в небольших ролях. Недавно вернулся из Исландии, где проходили съемки «Вычислителя» режиссера Дмитрия Грачева. Это из сферы фантастики. Главные роли играют Евгений Миронов, Анна Чиповская, Винни Джонс.
— Как вам Исландия?
— Снимаясь там несколько лет назад, я за короткий срок вместе с живущим там другом-художником объездил все туристические места. Но в этот раз мы снимали на исландской лаве. Эти пейзажи поистине космичны, поэтому американские космонавты и репетировали там высадку на Луну. Погода нас не баловала, и вообще, нельзя сказать, что съемки проходили в комфортных условиях. Но съемочная группа была сплоченной, и всё прошло хорошо.
— В интервью вы говорите в основном о творчестве — и никогда о семье. Чем занимаются ваши родные?
— Я разведен. Есть двое детей. Дочь живет в германском городе Саарбрюккене. Она музыкант, играет на альте, выступает в различных ансамблях, преподает. Живет довольно скромно, хотя при этом вся в работе и очень устает, но ей нравится то, чем она занимается. А сын, недавно окончивший школу, поступил сначала на арабистику в Вильнюсский университет, но с этого учебного года учится на историка в Абердинском университете в Шотландии. Эта страна была его мечтой. В общем, я счастлив, что мои дети нашли себя. Хотя про сына это, наверное, еще рано говорить.
— Насколько вы задействуете личный жизненный опыт при создании ролей?
— Думаю, что каждый артист черпает материал из самого себя, из своей жизни. А как же иначе? Не из литературы ведь. Литературой можно только подпитывать выстраданный опыт. Но если говорить о конкретной роли, например, Дирижера, то прав Павел Лунгин, сказавший, что Багдонас не похож на своего героя, что он помягче и посмешливее. У меня, конечно, не было столь жестких отношений с детьми. Я не смог бы так жить.
