«Энергия, гламур и секс — эти три слова характеризуют для меня «Гонку»
В прокат выходит «Гонка» Рона Ховарда («Игры разума», «Фрост против Никсона», «Код да Винчи») — фильм о красивой жизни и сложной судьбе звезд «Формулы 1», англичанина Джеймса Ханта и австрийца Ники Лауды. Кадры хроники виртуозно смонтированы со съемками на исторических автодромах, точные копии гоночных машин мчатся бок о бок с оригинальными авто 1970-х, а актеры Крис Хэмсворт и Даниэль Брюль без дублеров справляются с высокими скоростями. С режиссером встретилась корреспондент «Известий» Ольга Кузнецова.
— «Гонку» называют «самым европейским фильмом Рона Ховарда», притом что вы — представитель американского кинематографа.
— Я постоянно спорил с некоторыми из моих коллег в Голливуде, которые недоумевали: как так, почему в «Гонке» нет противостояния хорошего парня плохому парню? Но как раз это мне и нравилось: оба главных героя очень разные, и к ним нельзя применить какие-то голливудские стандарты. Думаю, если бы в моей жизни не было экранизаций книг Дэна Брауна — «Код да Винчи» и «Ангелы и демоны», у меня не хватило бы духу поверить в то, что я могу работать с европейскими актерами и международной съемочной группой. Делая при этом нечто на 100% аутентичное: ведь «Гонка» — это история, укорененная в Европе. Снимать «Гонку» — это как будто снова возвращаться в тот легендарный сезон 1976 года. И вспоминать о бешеном адреналине, который стучал в висках каждого из нас.
— Фильм повествует о соперничестве легендарных автогонщиков Джеймса Ханта и Ники Лауды. Тема противостояния — одна из определяющих в вашей карьере. Достаточно вспомнить картины «Фрост против Никсона», «Аполлон 13», «Обратная тяга»
— Мне нравятся идея соперничества в самых неожиданных ситуациях. Люди часто ищут приключения, лезут на рожон, чтобы испытать себя и понять, чего стоит оппонент. Нарываться на неприятности, по-моему, — очень человеческая черта, и аудитория может легко ассоциировать себя с такими героями.
— Кажется, что тему смерти вы тоже любите. В «Гонке» Ники Лауда встречается со смертью лицом к лицу, и вернуться затем к соревнованиям — тяжкое испытание.
— Мне интересно исследовать эту тему, нас всех характеризует то, как мы относимся к смерти. У каждого есть мысли на этот счет, и именно эти мысли — порой самое сокровенное, что есть у человека. И Лауда, и Хант играли со смертью ежедневно — в 1970-е для гонщиков «Формулы 1» это было обычным делом. И по сей день в этом спорте мало что изменилось.
— Говорят, что в 1970-е секс был безопасным, а вождение машины — наоборот. Скучаете по тем временам?
— Да, порой накрывает ностальгия. Не думаю, что события «Гонки» могли произойти в какое-то другое время. 1970-е — это эпоха бесшабашности, безрассудства и оптимизма. Ну, вы понимаете: сексуальная революция, эксперименты с наркотиками. Всё это смешивалось в абсолютно произвольных пропорциях. Иногда выходила опасная смесь, а иногда — нет. Но нас обуревало ощущение, что нам всё по плечу, а в мире всё возможно. Энергия, гламур и секс — эти три слова характеризуют для меня «Гонку».
— Гонщик Джеймс Хант, которого сыграл Крис Хэмсворт, был настоящим сыном своей эпохи — горячий, дикий сердцем герой-одиночка. Вы встречались с такими?
— Знаю нескольких таких Джеймсов Хантов, и невероятно горжусь этим знакомством. Это редкие люди. Сам-то я больше похож на Ники Лауду, который достиг высот в гонке, а потом и в бизнесе, не потому что был особенно талантлив, а потому что мог сосредоточиться, был усидчив, быстро учился и боролся за победу. А Джеймс Хант, напротив, был самородком. Это правда, что он был диким. Но в то же время очень тонко организованным. Я сравнил бы Ханта и Лауду с рок-звездами. Убежден, что у рок-музыки и «Формулы 1» есть прочные эмоциональные связи.
— Мужчины и автомобили — в этом союзе определенно есть химия. В наши дни машина определяет статус ее водителя?
— Скажу точнее — машина отражает то, чем человек хочет казаться. Я вожу большие удобные машины, потому что до сих пор считаю себя главой большой семьи, хотя мои дети давно выросли и даже подарили мне прекрасных внуков. Никогда не хотел иметь быструю машину. Однажды я посетил концерн Ferrari — мы приехали туда с Ники Лаудой, и он сам покатал меня по окрестностям. Пару раз было очень быстро. Потом кто-то спросил меня: «Может, теперь ты купишь себе Ferrari»? Но нет, на самом деле я считаю, что такая машина просто вытрясет из меня душу.
