Помимо американцев в истории человечества есть несколько народов, по крайней мере европейской культуры, которые считали себя исключительными. Это греки, которые всех остальных называли варварами, римляне, которые завоевали мир и чувствовали себя господами мира. В Новое время такие ощущения были у англосаксов, создавших грандиозную Британскую империю. Не чужды были идеи исключительности и в России. Достаточно вспомнить монаха Филафея, который говорил о том, что Москва — это третий Рим и четвертому не бывать. Американская история не уникальна. Обособленность страны от остального мира, беспрецедентные возможности для роста и процветания тоже создали в свое время миф о «земле обетованной», которая дает людям неограниченные возможности для развития, свободы, предпринимательской активности и процветания. А американскому народу предначертана особая лидирующая роль в просвещении остального человечества и утверждении своих ценностей и институтов.
На каких-то этапах, когда подобного рода народы и государства находятся на подъеме, они начинают верить в эти мифы, потому что им кажется, что их ведет Провидение, и реальность поддерживает их претензии на исключительность и особое место в мире.
Но одно дело мифы и идеологические установки, которые являются мобилизующей силой и помогают обществу в его развитии, вдохновляя членов этого общества на упорный и созидательный труд и достижение высоких показателей во всех сферах жизнедеятельности, и другое дело, когда реальность уходит в одну сторону, а мифы и идеологические установки — в другую. Мы через это проходили и прекрасно помним: чем хуже становилась экономическая ситуация в Советском Союзе, чем слабее оказывались позиции страны на международной арене, тем громче, чаще, интенсивнее и яростнее руководители СССР повторяли мантры о собственной исключительности, об освободительной миссии Советского Союза, об историческом значении марксистской идеологии, о неизбежности построения социализма и коммунизма в мировом масштабе. Очень опасно, когда как политики, так и общественность не осознают момент, когда разрыв между мифологическими и идеологическими представлениями о собственном обществе и государстве и реальным состоянием последних достигает угрожающих размеров. В нашем случае это привело к распаду СССР. И если я правильно понимаю Путина, он призывает американцев не повторять этих ошибок. Поэтому многие американские политики, аналитики и журналисты, вместо того чтобы поблагодарить российского президента за дружеское предупреждение, напрасно на него обижаются.
Также важно понимать, что основополагающие идеи, которые составляют миф об американской мечте и американской исключительности, сегодня не в полной мере соответствуют реальности.
Во-первых, от того минимального государства и индивидуальных усилий со стороны подавляющего большинства американских граждан по достижению благ и процветания остались только воспоминания. По разным оценкам, от 35 до 49% американцев самостоятельно не способны обеспечивать себя и свои семьи и получают в той или иной форме государственную помощь. Многие консервативные аналитики и политики считают, что это уже привело Америку к потере самобытности, сделало социалистической страной типа Северной или Западной Европы и что США сегодня превратились в государство-няньку, а количество людей, которые всё больше и больше оказываются в зависимости от государства, с каждым годом увеличивается.
Во-вторых, бесперебойная работа социальных лифтов больше не подпитывает миф об американской мечте — в настоящее время среди развитых государств США занимает одно из последних мест по вертикальной мобильности. По результатам недавних исследований Pew Research Center, если вы родились в бедной семье, где родители имеют низкий уровень дохода и низкий уровень образования, у вас гораздо больше возможностей остаться в той же страте по сравнению с жителями Северной Европы, Западной Европы, и даже по сравнению с соседней Канадой, чем оказаться в более высокой страте американского общества. Американский политолог Люттвак то ли по наивности, то ли надеясь, что в России никто понятия не имеет, что происходит в США, приводит в качестве примера вертикальной мобильности случай с сенатором Менендесом, сыном бедных иммигрантов из Кубы. Один из моих американских коллег, бывший высокопоставленный сотрудник администрации президента США, на это утверждение Люттвака заметил, что случай с Менендесом не является подтверждением американской исключительности, так как «сегодня в США любой дурак может стать сенатором».
Третий элемент, который составлял одну из основных идей американской мечты и американской исключительности, — это практически бесклассовый, как утверждали многие, характер американского общества, где нет острых социальных конфликтов, где средний класс является доминирующим и где уже многие десятилетия ведется борьба с бедностью. При этом, по социологическим данным, с 1970-х годов численность американского среднего класса всё время сокращается, а по данным последних исследований, одна треть респондентов относит себя к нижнему классу американского общества или к нижнему слою среднего класса. Четыре года назад только четверть себя относила к нижнему классу или же нижнему слою среднего класса. Социальное расслоение общества идет очень стремительными темпами. Не случайно на прошлых президентских выборах демократы говорили, что республиканцы представляют 1% миллионеров и миллиардеров, а демократы представляют 99%, которые проигрывают на свободном рынке и нуждаются в государственной поддержке и помощи.
И последнее, что хотелось бы сказать по поводу американской исключительности. Когда прекратил свое существование Советский Союз, особенно в 1990-е годы, оставшаяся одна в мире глобальная сверхдержава США сияла как недосягаемый идеал для остального мира, став образцом как «мягкой», так и «твердой» силы, страной, которая эффективно решает свои социальные, экономические и политические проблемы внутри и является эффективным лидером на международной арене. Увы, через 10–15 лет после распада Советского Союза от этого образа великой державы — примера для подражания остались в значительной степени только воспоминания. Мировой экономический кризис 2008–2009 годов показал, что американская экономика в гораздо меньшей степени смогла ответить на вызовы этого кризиса, чем, по всеобщему мнению, например, китайская. Политическая система проявила свою крайнюю неэффективность при принятии очень важных и серьезных решений. Это подтверждает и нынешний government shutdown. В международных отношениях оставшаяся одна-единственная сверхдержава после 11 сентября приняла целый ряд важных решений в своей внешней политике, что привело к длительным войнам в Ираке и в Афганистане с самыми серьезными негативными последствиями. Не отличались особой мудростью внешнеполитические шаги по отношению к Ливии, Египту и Сирии. Вашингтон сегодня не знает, что делать с Египтом, к дестабилизации которого в значительной степени приложил руку. Из этого можно сделать однозначный вывод о сегодняшних роли и месте США в мире.
Политикам в Вашингтоне следует осознавать, что закончился этап истории, когда американским стратегам казалось, что им под силу устанавливать одностороннее доминирование в мире. Начался другой этап, который настоятельно требует от США договариваться с союзниками и партнерами, научиться учитывать их интересы, создавать коалиции для решения наиболее острых проблем современного мира, которые не поддаются одностороннему решению даже для такой страны, как Соединенные Штаты. Страна всё в большей и большей степени теряет как внутри себя, так и вовне все те элементы исключительности, которые всё еще культивируются в американской мифологии и идеологических установках, которые, как мантры, звучат повседневно пока что из уст американских политиков и многих аналитиков неоконсервативного толка. Вот почему я думаю, что заключительный абзац статьи Путина в The New York Times вызвал такую бурную реакцию среди американского истеблишмента. Там если и не прямо сказано, что король голый, то по крайней мере говорится, что король в общем-то сам не очень хорошо понимает, насколько и как он одет. Когда я обсуждал это свое предположение с одним из моих друзей, очень серьезным американским аналитиком, то он очень остроумно заметил, что король пока еще не голый, но кажется, что он не заметил, что уже давно начал раздеваться.
