Парижский колумнист, описывая происходящее в США, сказал, что вспоминает научную фантастику: конец света в одной отдельно взятой стране, которая к тому же еще и сверхдержава.
― Такое, ― добавил журналист со сладким ужасом, который мы испытываем, переживая за других, ― может быть только в Америке.
Он прав. В Америке, в отличие от большинства развитых стран, так мало зависит от правительства, что его отсутствие легко не заметить. Поэтому, прожив первый день с закрывшимся правительством, я не обнаружил признаков апокалипсиса. Как обычно, у порога лежала свежая The New York Times ― ведь в США нет государственной прессы. Как обычно, трещал свое телевизор, никак не зависящий от Вашингтона. Учились школьники, лечились больные, ловились преступники ― всё это прерогатива местных властей.
Бюджетный катаклизм коснулся пока лишь тех, без кого можно временно обойтись. Скажем, сотрудников NASA ― космос может подождать. Ученых, занятых поисками альтернативного топлива. Медиков, ведущих спонсированные государством исследования (исключение сделано для лаборантов, работающих с подопытными животными: кроликов надо кормить, они уж точно не виноваты в политических распрях).
Пожалуй, учитывая роскошную осеннюю погоду, которой особенно дорожат ценители листопада, больше других пострадали туристы. Закрылись национальные парки, которые собирают по 300 млн визитеров в год. Но и это еще не конец света.
― Ты рассуждаешь, ― сказал мне мой товарищ Пахомов, ― как вывалившийся из окна небоскреба человек, который пролетел лишь первые 20 этажей.
Возможно, он прав и будет хуже. Но пока до этого не дошло, страна должна решить, кто виноват в случившемся. Как показывают опросы — в частности тот, что провели журналисты CNN, — 46% считает, что республиканцы, 36% винят Обаму и 13% говорят: «Чума на оба ваши дома». Последних понять проще всего, и на них-то и надеются республиканцы.
― За оставшийся до новых выборов в конгресс год, ― думают они, ― избиратели забудут, кто остановил страну, и спишут вину на Вашингтон в целом.
В этом есть резон, потому что политики всегда могут полагаться на привычную неприязнь страны к центральной власти. Рядовой американец терпит ее с трудом, как необходимое зло, и всегда готов к спору о допустимых пределах ее вмешательства. В этом контексте вопрос о медицинской страховке, который стал камнем преткновения, восходит к великим дебатам федералистов, завершившимся не менее великим компромиссом ― американской Конституцией.
С одной стороны, это проблема принципа. Может ли Вашингтон обязать всех обзавестись страховым полисом, сделав медицинское обслуживание универсальным? С другой — это риторический вопрос, ибо закон уже принят три года назад, утвержден Верховным судом и обязателен к исполнению. Отказываясь платить за него, республиканцы пытаются развернуть государственный корабль, чего Обама им не позволит. Медицина для всех ― его верный шанс остаться в американской истории на той же странице, что и Франклин Рузвельт, впервые давший старикам пенсии.
Другое дело, что для 85% застрахованных американцев медицина ― не первостепенная проблема. Оставшимся 15% ― хуже. В Нью-Йорке, например, таких больше 2 млн. Среди них много писателей, артистов, художников и прочих фрилансеров. Для них болезнь связана с финансовым крахом. Когда знаменитая Сьюзен Зонтаг заболела раком, друзья и поклонники скидывались на ее лечение.
Я понимаю, что такими примерами не убедишь сторонников республиканцев в необходимости всеобщей страховки. Для них это шаг в сторону государственного социализма. Запугивая им своих избирателей, они идут ва-банк. Но похоже, что сильнее всего испугались сами республиканцы, во всяком случае, те, кто представляет умеренных и страшится радикалов. Ведь их партия, несмотря на жестокую рецессию, проиграла вторые подряд президентские выборы. Страна меняется, поддержка тает, демография не на их стороне, и нынешние потрясения могут обернуться для партии расколом и катастрофой.
― Часть моих коллег, ― сказал конгрессмен-республиканец, ― напоминает мне бегущих к пропасти леммингов, обвязавшихся для надежности шахидскими поясами.
Эта картинка настолько выразительна и наглядна, что политический компромисс кажется неизбежным. В конце концов, Америка пережила две мировые войны и одну гражданскую. Неужели она не выстоит перед угрозой тотального медицинского страхования?
