Сандра Буллок: «Скафандр из России был произведением искусства»

3 октября в российский прокат выходит триллер Альфонсо Куарона «Гравитация». Сандра Буллок в роли инженера по медицинской технике и Джордж Клуни в роли командира корабля после аварии остаются в открытом космосе на высоте 600 км над Землей и при колебаниях температуры от плюс 258 до минус 148 градусов по Фаренгейту. 90 минут сильного напряжения, которое заканчивается катарсисом. Корреспондент «Известий» встретилась с Сандрой Буллок в Лос-Анджелесе. 

— Что привлекло вас в этом проекте? 

— Это был один из снов, ставших явью. Всякий раз, когда в мою продюсерскую компанию Fortis Films попадал новый сценарий, я думала: хорошо было бы, если бы Альфонсо Куарон снял этот фильм. Но я и мои коллеги понимали — его ответ будет отрицательным: Куарон всегда сам пишет сценарии для своих картин.

Встречи с кумирами у многих заканчиваются разочарованием, а у меня, наоборот, встреча с Куароном оказалась умопомрачительной. Он рассказал, каким он видит фильм, и его рассказ полностью совпал с моим эмоциональным видением этой истории. Во время съемок многое делалось впервые. Как сказал Хонас Куарон, сын Альфонсо и соавтор сценария, этот фильм стал для нас экзистенциальным путешествием. 

— Вы себя комфортно чувствовали в скафандре? Не лишил ли он вас ощущения женственности?

— Я провела очень мало времени в скафандре. Обычно на меня одевали только его части, а уже на экране создавался эффект цельного скафандра. Единственный цельный скафандр, который я носила, привезли из России. Он был очень удобным и в то же время изысканным — просто произведение искусства. Я чувствовала себя совершенно органично. Мне казалось, что я никогда не носила ничего сексуальнее. Кроме того, он обладал эффектом похудения. Правда, этот скафандр не был предназначен для выживания за пределами капсулы, как американский. 

— Говорили, съемки были такими тяжелыми, что Джордж Клуни перестал шутить. 

— Да, нам с Джорджем было не до смеха — мы сильно уставали от борьбы с хитрой техникой. Так что удовольствие — явно не ключевое слово, характеризующее наше состояние. Однако мы все-таки умудрялись подшучивать над Альфонсо, который затащил нас на эти съемки. 

— Что было самым трудным или нудным?

— Съемки в «ящике» с камерами, который имитировал космическую станцию, когда связь с Альфонсо была только по радио. Я то и дело слышала «Сэнди!» (передразнивает голос Альфонсо). Обычно это означало, что мы должны переснять очередную сцену, потому что мой нос вылез на четверть дюйма за экран или рука оказалась не в том месте, где она должна быть в начале сцены. Бывали минуты, когда я думала, что лучше умереть, чем продолжать эти мучения (смеется). 

— Трудно ли было передать ощущение безысходности после разрушения челнока? 

— Мы много думали, как передать чувства человека, оказавшегося в открытом космосе и потерявшего связь с Землей. Как показать его страх, переходящий в панику, ощущение ужаса, когда кислород на исходе. Мне хотелось, чтобы Альфонсо и Хонас остались довольны, и когда после съемок этих сцен воцарилась тишина и я не услышала «Сэнди!», то расплакалась. 

— Как вы выдержали высокое напряжение практически сольного фильма и связанную с этим ответственность?

— Я никогда не чувствовала, что в этом фильме есть начало, середина и конец. Я снималась в сценах, которые могли относиться к любой его части, а затем были периоды ожидания. Но в результате я приспособилась к ритму съемок. Заранее знала, что буду сниматься в одиночестве и какой-то допинг должен оперативно влиять на мое настроение и пробуждать от спячки. У Альфонсо был пакет с дисками песен. Я выбрала для каждой сцены то, что вызывало у меня определенные эмоции. И также просила прокручивать только что отснятый материал — это подпитывало мое самообладание.

— Вы какое-то время не снимались. Этот фильм возродит вашу карьеру?

— Я так понимаю, что есть карьера, а есть работа и их надо разделять. Я не могу контролировать карьеру — как на стадии выбора проекта, где я завишу от того, что мне предлагают, так и после выхода в прокат, где судьбу фильма решают зрители. Однако во время работы над этим фильмом я действительно пережила возрождение. До встречи с Куароном я словно барахталась в волнах в надежде, что меня не снесет течением, и он стал моим якорем (смеется). «Гравитация» для меня — возрождение веры в то, что я правильно выбрала профессию актрисы.

— У вас были в жизни ситуации, когда вы оказывались между жизнью и смертью, как ваш персонаж?

— Да каждый день! Я привыкла дрейфовать. Когда у вас есть ребенок, вы просто вынуждены дрейфовать из-за страха за него. Жизнь — это серия невзгод, и главное — получать удовольствие от перерывов между ними. Я хочу научить моего сына искусству жить, то есть не волноваться постоянно.