Последние данные фонда «Общественное мнение» (ФОМ) позволяют говорить о том, что Россия столкнулась с новым социальным заболеванием. Если опасность алкоголизма, наркомании и игромании общество осознало, а государство демонстрирует их неприятие и порой даже наказывает нарушающих его законы в этих сферах слишком нагло (или слишком наивно), то с кредитоманией ситуация иная.
Общество не видит опасности и считает ее ширящиеся симптомы набором не связанных друг с другом недоразумений и даже не порицает подрабатывающих официантами в закусочных студентов, не понимающих, почему им не стоит брать кредиты в 200–300 тыс. рублей под проценты, вчетверо превышающие официальную инфляцию.
За последние три года доля россиян, имеющих непогашенные кредиты, выросла с 22 до 29%. Четверть заемщиков направляет на обслуживание и погашение кредитов от четверти до половины месячных доходов, 12% — отдают банкам от половины до трех четвертей доходов, а еще 6% — и вовсе больше трех четвертей! В итоге даже по сравнению с отчаянным, 2009 годом доля заемщиков, уверенных в своей платежеспособности, упала с 61 до 41%, а доля боящихся просрочить выплаты подскочила с 27 до 48%. Это всё — данные ФОМ.
Банки в условиях качественного ухудшения конъюнктуры (вызванного отказом государства от развития и усугубленного присоединением к ВТО на заведомо кабальных условиях) сталкиваются с отчаянной нехваткой «хороших заемщиков» и хватаются, как за соломинку, за наиболее добросовестных и одновременно бесправных — за население. Приходится слышать о выдаче кредитов и 18-летним, не имеющим источников дохода вообще, и находящимся на смертном одре старикам.
Незначительность просроченных кредитов физлиц, по официальным данным, не должна вселять чрезмерный оптимизм: банки не склонны портить себе баланс их демонстрацией и стараются продать их коллекторам, многие из которых — надо отдать им должное — действуют действительно строго в рамках закона.
Безнадежные заемщики пускаются во все тяжкие: берут новые, еще более безнадежные кредиты на еще более кабальных условиях, занимаются проституцией, совершают преступления, даже продают органы. И, разумеется, становятся жертвами мошенников, обещающих заведомо невозможное: ярким примером стал прогремевший на московском рынке «Древпром», обещающий за четверть суммы долга перед банком погасить этот долг... через год. Отчаявшиеся люди несут в подобного рода структуры последние деньги — и верят, что «будет не как в МММ».
Им просто некуда деваться, так как государство озабочено торможением роста ВВП и поддержанием падающей деловой активности, а отнюдь не новой социальной эпидемией и, похоже, рассматривает защиту своих граждан как недопустимое посягательство на права и свободы бизнеса.
С этим либеральным подходом пора прощаться: стоит вспомнить, что в Албании революция, разрушившая социалистическое государство (в стиле Кубы и КНДР), возникла именно из-за финансовых махинаций, принявших при попустительстве властей гомерические масштабы.
С другой стороны, Рузвельт совершенно не стеснялся направлять по объятой социально-экономическим кризисом стране своих комиссаров, которые в принудительном порядке снижали абсурдно завышенные ставки по кредитам населению и смягчали условия их выплат.
Эти уроки стоит, как минимум, учесть — а начать прямо сейчас надо с резкого ужесточения государством условий предоставления кредитов населению с тем, чтобы качественно снизить риск попадания россиян в кредитную кабалу, из которой нет возврата.
В конце концов, одна из обязанностей государства — сделать так, чтобы мы платили за свои ошибки приемлемую цену.
Автор — директор Института проблем глобализации
