Осужденная на два года лишения свободы участница панк-группы Pussy Riot Надежда Толоконникова объявила голодовку и написала заявление в Следственный комитет. Она обвинила начальника колонии в том, что он угрожал ей убийством, а также описала условия, в которых живут и трудятся заключенные ИК-14 в мордовском поселке Парца.
Надежде Толоконниковой осталось сидеть меньше полугода, ее срок заканчивается 3 марта. Можно относиться к этой девушке как угодно (лично я считаю, что в деле Pussy Riot не было состава преступления по ст. 213 УК РФ), но вряд ли кто-нибудь станет отрицать, что она показала себя сильным и мало чего боящимся человеком. Тем удивительнее, что этот сильный человек за 160 дней до окончания срока вдруг так откровенно лезет в бутылку.
Для того чтобы понять причины такого поступка, достаточно прочитать письмо Толоконниковой. Это письмо не про нее лично. Эпизод с якобы угрозами жизни в нем совсем незначительный и, честно говоря, не такой уж и убедительный. Да и вообще из письма следует, что начальство колонии относится к своей известной на весь мир заключенной осторожно и с пониманием всех возможных проблем. Но только к ней, а не к остальным.
Для остальных же в колонии царит ад. Работа с 7.30 до 0.30. На сон четыре часа. Выходной — раз в полтора месяца. Работа по воскресеньям. Заключенных держат на улице до обморожений, им запрещают ходить в туалет (!), запрещают есть собственную еду, а лагерную еду как будто специально готовят из испорченных продуктов. Бригада заключенных шьет костюмы для полицейских, причем норма выработки без предупреждений может быть поднята со 100 до 150 костюмов в день. При этом никаких условий для выполнения этих норм нет — заключенных никто не учит шить, новенькие не справляются, в наказание их заставляют шить голыми (!), оборудование постоянно ломается, его никто не ремонтирует, а за невыполнение нормы снова следуют наказания, причем для всей бригады целиком. Это порождает среди заключенных страх ответственности перед другими заключенными, ведь женщины сатанеют гораздо быстрее мужчин и уровень жестокости в женских колониях наверняка запредельный. В письме есть и избиение до смерти, и удар ножницами в голову из-за вовремя не отданных брюк, и попытка самоубийства полотном от ножовки. А этот страх, всепоглощающий страх всех перед всеми, в свою очередь, не дает информации о происходящем в колонии вырваться наружу — все жалобы в администрацию возвращаются наказаниями для бригады, а Общественную наблюдательную комиссию в Мордовии возглавляет бывший заместитель начальника УФСИН. Который и заявляет, что рабочий день в колонии заканчивается не позднее 16.30.
Во всё это трудно поверить. Вот в то, что все это происходит сейчас, в 2013 году, в стране с пятым в мире уровнем ВВП. Многие и не верят. А я — верю. Верю вот по этой детали: «На полную замену оборудования лагерю несколько раз выделяли деньги. Однако начальство лишь перекрашивало швейные машины руками осужденных». Выдумать такое невозможно. Поверьте мне, я не одну книгу прозы опубликовал. Выдумать невозможно — а поверить легко. Нельзя не поверить.
Точно так же я, конечно же, верю и остальному написанному — ведь не начальству же колонии верить!
Но еще больше, чем вся эта описанная в письме Толоконниковой (которое каждый желающий без труда найдет в интернете) преисподняя, меня поразила реакция людей на это письмо.
«Выступать против системы и закона, а потом взывать к соблюдению закона???» «Каждый выбирает себе судьбу сам, и во время боя выскакивать из окопа и кричать противнику на другой стороне — что вы делаете, не стреляйте, здесь же люди, по крайней мере, нелепо». «Так в этом и заключается наказание. В лишении свободы. В несвободе. Принуждение. Дрессировка животного-человека, который должен потом вздрагивать и писаться. А как ещё?»
Это сказано русскими людьми, причем не какими-то полоумными люмпенами, а написано на Facebook людьми как минимум с высшим образованием и высокооплачиваемыми профессиями. Признаюсь, мне очень редко бывает стыдно за то, что я — русский. А вот когда я читал комментарии к письму Толоконниковой — мне было стыдно. Не за державу обидно, а за страну.
Ведь даже если принять во внимание, что у многих личная неприязнь к автору письма и к тому, что она делает, — но ведь это письмо, еще раз повторю, не про нее. Это письмо про то, что прямо сейчас там сотни наших женщин подвергаются совершенно невозможным пыткам и унижению. И пока наши образованные и успешные мужчины пишут, что этим падшим женщинам поделом, и что маловато будет, и что надо еще — пока мужчины всё это пишут, одна 23-летняя заключенная встает вместо всех этих мужчин и вызывает огонь на себя.
Именно в этом и состоит ответ на вопрос, зачем эта упертая и все время ищущая неприятности на свою прекрасную задницу девушка за 160 дней до окончания срока вдруг так откровенно лезет в бутылку.
