Белый дым, поднявшийся над ядерным реактором в северокорейском Йонбёне, мог бы стать настоящей сенсацией, если бы взгляды всего мира не были сейчас прикованы к Сирии и концентрирующимся в акватории Средиземного моря военным эскадрам.
Между тем Северная Корея имеет, хотя и косвенное, отношение к разыгрывающейся сейчас глобальной шахматной партии, в которой решается, кто будет определять мировую повестку дня в течение ближайших десятилетий.
Старый реактор в Йонбёне, построенный еще в начале восьмидесятых, был остановлен в 1994 году, когда после смерти Ким Ир Сена новое руководство Северной Кореи подписало в Женеве рамочное соглашение с США. Подписанию соглашения предшествовала «утечка информации» о планировавшемся вторжении США на территорию КНДР. Клинтон и его министр обороны Перри действительно проводили консультации с генералитетом: журнал Newsweek позже писал, что, по оценкам военных, США могли потерять в этом конфликте до 100 тыс. солдат убитыми (общие потери для войск США и Южной Кореи приближались к 1 млн человек), а затраты на войну составили бы $100 млрд. Эти потери были признаны неприемлемыми, и Вашингтон предпочел действовать не кнутом, а пряником.
По условиям соглашения, КНДР отказывалась от своей военной программы, выводила из эксплуатации действующий реактор и прекращала строительство новых объектов. Взамен США обязались построить в стране два реактора на легкой воде мощностью 1000 МВт каждый (Йонбён давал 5 МВт) — гораздо более современные, они в то же время не могли использоваться для получения оружейного плутония, что было главной головной болью американцев. Кроме того, США обязались поставлять КНДР нефть и снять с Пхеньяна экономические санкции.
Однако «гладко было на бумаге». Пришедшие в Белый дом неоконы Буша-младшего считали северокорейский коммунизм исчадием ада и откровенно игнорировали заключенное демократами соглашение. Реакторы на легкой воде так и не были достроены, что не мешало США настаивать на все новых проверках (в соглашении оговаривалось, что инспекции должны начаться, когда будет завершена «существенная часть» строительства легководных реакторов). Не были установлены и дипотношения между двумя странами. А самое главное, Вашингтон так и не предоставил Пхеньяну гарантий того, что не будет использовать против него ядерное оружие. Напротив, во внешнеполитической стратегии США КНДР прочно заняла место в ряду «государств-изгоев», формирующих знаменитую «ось зла».
В 2002 году Северная Корея — к вящей радости неоконов — аннулировала рамочное соглашение, а в 2003 году реактор в Йонбёне заработал снова. В этот период он производил до 6 кг оружейного плутония в год. В 2005 году КНДР заявила, что является обладательницей ядерного оружия. Стало ясно, что все попытки США навести порядок на полуострове провалились.
Попытки «закрыть» ядерную программу КНДР предпринимались не раз, в том числе в рамках шестисторонних переговоров (с участием Китая, России, США, Южной Кореи и Японии). Северная Корея то соглашалась участвовать в этих переговорах, то отказывалась под разными предлогами — в результате «шестиугольник» превратился в арену, на которой страны-участницы выясняли, кто из них обладает большим влиянием на строптивый Пхеньян. Мало-помалу на роль самого авторитетного переговорщика выдвинулся Китай. Именно после шестого раунда переговоров, прошедших в Пекине, удалось добиться прорыва в процессе ядерного разоружения: в КНДР вновь были допущены инспектора МАГАТЭ, и в июне 2008 года под их контролем были взорваны башни охлаждения реактора в Йонбёне.
Дипломатические успехи китайцев явно раздражали Вашингтон: американцы стали придираться к способам проверки ядерных программ Пхеньяна, а верные им Токио и Сеул отказались от выполнения обязательств по поставкам в КНДР топлива для обычных электростанций. Северокорейцы решили, что их пытаются обмануть, и выгнали из страны инспекторов МАГАТЭ. В стране возобновились ядерные испытания, а в декабре 2012 года северяне успешно вывели на околоземную орбиту спутник «Кванмёнсон-3». Администрация Обамы осудила Пхеньян, решив, что КНДР продемонстрировала не столько свое желание заниматься космическими исследованиями, сколько возможность запускать баллистические ракеты, способные поражать цели на западном побережье США. Незадолго до этого власти КНДР сообщили, что «ядерное испытание высокого уровня будет нацелено против США, заклятого врага корейского народа». Разведка США предупредила, что пока ракеты КНДР способны достичь Гавайских островов, а через три года смогут долетать и до континентальных штатов.
В апреле департамент атомной энергии КНДР пообещал в ближайшее время запустить реактор в Йонбёне «в целях развития национальной экономики». Впрочем, эксперты в России и США не поверили Пхеньяну, посчитав, что для повторного запуска полуразрушенного объекта потребуется несколько лет. Судя по всему, они ошиблись.
Белый дым, замеченный над объектом в Йонбёне на снимках, сделанных из космоса, дает основания предположить, что реактор вот-вот будет запущен или даже уже запущен. Если вспомнить, что еще в мае американская разведка сообщала о возобновлении строительных работ на заводе по обогащению урана, расположенном рядом с реактором, станет ясно, что Пхеньян резко активизировал свою военную ядерную программу.
И сделал это в то самое время, когда всему миру — и в первую очередь, «заклятому врагу корейского народа» — совершенно не до него. Химические арсеналы Асада волнуют дирижеров мировой политики куда больше 5–6 ядерных зарядов Ким Чен Ына.
Однако так ли все просто?
С одной стороны, геополитическое влияние США в последние годы явно ослабевает. С другой — трудно представить себе, чтобы сверхдержава, на протяжении многих лет единолично решавшая вопросы войны и мира, так легко отказалась бы от своей гегемонии.
Сирийский вопрос, конечно, не исчерпывается судьбой режима в Дамаске, тем более что в Вашингтоне далеко не все хотят усиления исламских фундаменталистов. Основная интрига в том, сумеют ли США усидеть в пошатнувшемся кресле мирового гегемона или же будут вынуждены потесниться, уступив место России и Китаю. На направлении главного удара — сирийского — Кремль сейчас переигрывает Белый дом. Но ничто не мешает Вашингтону одновременно вести игру против Пекина. Не напрямую, а спровоцировав пользующуюся покровительством КНР Северную Корею.
Подобные операции в учебниках стратегии именуются отвлекающими маневрами. Достаточно намекнуть северокорейскому руководству, что американцы сейчас озабочены другими проблемами, а значит, ужесточения санкций — и уж тем более военного вмешательства — можно не опасаться. А довести эту информацию можно хотя бы через личного друга Ким Чен Ына баскетболиста Денниса Родмана.
И вот вновь вступает в строй старенький реактор в Йонбёне. Северная Корея упорно качает свои ядерные мускулы — а с учетом того, что весной этого года она аннулировала договор о ненападении с южным соседом, убедить мир в том, что Пхеньян представляет собой куда более серьезную угрозу человечеству, чем Дамаск, будет несложно. А дальше можно легко представить себе, как постпред США в ООН Саманта Пауэр, известная сторонница «гуманитарных интервенций», обвиняет Китай в том, что он покровительствует агрессивному, опасному, тоталитарному режиму, обладающему к тому же ядерным оружием. И, хотя Пекин такими обвинениями не смутишь, «клубу друзей Асада» будет нанесен репутационный ущерб.
Казалось бы — что за пустяк. Но история учит нас, что в большой политике, где ставки высоки, а правила игры изощренны, пустяков вообще не бывает.
