Завтра наблюдатели всего мира припадут к телеэкранам, чтобы посмотреть только на одно: как будут общаться между собой главы России и США, встретятся ли они глазами, улыбнутся ли друг другу, пожмут ли руки, и если пожмут, то насколько крепко. И этот аспект предстоящей встречи будет занимать обозревателей гораздо больше, чем даже такие острые вопросы текущей повестки, как предотвращение очередного витка мирового экономического кризиса и консолидация действий денежных властей, которым вроде бы должно быть посвящено предстоящее заседание G20. Похоже, и экологические вопросы, и внесенная Россией тема астероидной опасности — обо всем этом главы государств будут произносить дежурные, протокольные речи.
Очевидно, что на уме у всех будет даже не ситуация в Сирии, а в первую очередь отношение к России всех остальных участников группы в связи с Сирией. В англо-саксонской прессе Россию, как и Иран, всё чаще называют одной из участниц внутренней войны в этом государстве: типа на одной стороне — Россия с Ираном (заметим, не Китай, вместе с Россией возражающий против силовых действий в одностороннем порядке), а на другой — Саудовская Аравия с Турцией. И полемика идет о том, должна ли Америка присоединиться к последним или остаться в стороне от конфликта.
Такого откровенного раскола внутри основных членов международного сообщества не наблюдалось давно. В 2003 году Россия вместе с Францией и Германией выступила против намерения Буша оккупировать Ирак, но никто не говорил, что Россия участвует в конфликте на стороне Саддама Хусейна.
Понимая всю серьезность сложившейся ситуации, Владимир Путин в интервью «Первому каналу» и Associated Press заявил, что Россия может изменить свою позицию по сирийскому вопросу на Совете Безопасности, если американцы и их союзники представят убедительные доказательства причастности Асада к химической атаке в Восточной Гуте. Это очень точный дипломатический маневр — своего рода ответ на уклончивое решение Барака Обамы отложить все возможные военные акции вплоть до их поддержки со стороны обеих палат конгресса. Очевидно, что этот шаг — вежливое приглашение американского президента к конструктивному сотрудничеству по сирийской проблеме. Дескать, мы не враги, мы понимаем вашу сложную ситуацию и готовы помочь вам из нее выбраться. Лестные характеристики Обамы и очень правильное — в духе необходимости уважения государственного престижа России без всякого показного антиамериканизма — разъяснение позиции нашей страны в деле Сноудена подтверждают это ясно обозначенное стремление поддержать Обаму. Поддержать в том случае, конечно, если он будет готов принять эту поддержку.
Весь вопрос сейчас, собственно говоря, в том, в каком мире теперь пребывает хозяин Белого дома. Насколько реально он поверил Маккейну, Линдси Грэму, собственному ближнему окружению, что Россия является для Америки врагом и вообще представляет собой исчадие цивилизационного зла, страну, где, как сказал очевидно не дружащий с головой британский актер Стивен Фрай, кончают с собой в отчаянии гомосексуалисты, где их регулярно забивают дубинами скинхеды и расстреливают полицейские?
Ну, кажется, чтобы реально разрешить весь этот неприятный для самого Обамы конфликт в Сирии, нужно было бы в первую очередь обратиться к России за содействием, а для этого чуть поднять ее статус на международном поле. Во всяком случае, не изображать ее какой-то средневековой деспотией. Однако Обама все последние месяцы говорил о России только какие-то избитые глупости. Надо признать, что московские умники ему в этом подыгрывали своими далеко не самыми своевременными консервативными законопроектами. Но, кажется, эта эпоха несколько беспечной игры на культурных контрастах закончилась — по крайней мере, судя по интервью Путина, Россия во всё это играть перестала. И понятно почему: перед лицом мировой войны можно на время забыть о нюансах в отношении к несчастным поборникам однополой любви.
Но Обама пока не демонстрирует открыто ни одного признака доброго расположения к России. Может быть, тайно, по недоступным для прессы каналам российская и американская стороны ведут какие-то консультации (хотелось бы на это надеяться), но пока мы знаем только о том, что Обама готовит встречу в Петербурге с правозащитными организациями, включая активистов ЛГБТ-сообщества. Все-таки холодная война принуждала лидеров к какой-то политической серьезности, так что Хрущев мог в экстренный момент договариваться с Кеннеди, а Никсон — вообще с Мао и никто из них не думал о том, не окажутся ли тот или иной разговор или рукопожатие лишними «пятью копейками» в копилку «мягкой власти» его визави.
Какая уж тут, к черту, «мягкая власть», когда на кону стоит действительно выживание цивилизации? Потому что ведь это только так кажется, что дело ограничится двумя ударами по одной стране. Вначале США ударят по Сирии, затем Израиль — по движению «Хезболла» в Ливане, потом Иран ударит по Израилю, Турция — по Ирану, Азербайджан — по Армении, потом Грузия вновь врежет по Южной Осетии, ну и, наконец, Россия, как и в 2008-м, будет вынуждена дать отпор Грузии, а к последней за помощью снова поспешит на помощь флот НАТО. Я не прогнозирую будущее, а просто фиксирую вероятные риски, если ситуация выйдет из-под контроля. У Израиля, может быть, нет планов прямо сейчас сводить счеты с «Хезболлой», а у Баку — переводить в горячую фазу конфликт с Ереваном, но проблема в том, что большая война — прекрасный повод решить застарелые территориальные споры. И третья мировая может разгореться даже без всякого намерения США и России обменяться термоядерными ударами. Просто пока Россия и США стараются не смотреть в глаза друг друга, их «друзья» под крылом могущественных покровителей обделывают свои собственные делишки. Кстати, Первая мировая ровно так и началась, когда ее никто в общем-то и не хотел. Просто Россия и Германия считали себя «обязанными защищать» своих союзников.
Так что завтрашняя встреча «большой двадцатки» — последняя возможность России и Америки договориться о каком-то плане совместных действий. Будет очень грустно, если вместо этого Обама предпочтет обсуждать в Петербурге страдания российских геев и отводить глаза от своего российского коллеги, мило улыбаясь туркам и саудитам.
