Поэт в России больше, чем поэт. А правозащитник? А краснодарский правозащитник? А, наконец, правозащитник геленджикский?.. Председатель правозащитного центра Владимир Иванов получил 13 лет лишения свободы, юрист центра Зуфар Ачилов — 11 лет, Гагик Аванесян и Валерий Семергей — по 8 лет. Все они приговорены к отбыванию наказания в колонии строгого режима. Так рассудил суд первой инстанции.
Олимпиада уже если не на носу, то в зоне прямой видимости. В отличие от многих еще не достроенных олимпийских объектов и соответствующей инфраструктуры. Кое-где, как говорится, и конь не валялся. Если что и валяется сейчас в Краснодарском крае — причем прямо под ногами — так это деньги. Огромные деньги. Шальные деньги. Бешеные деньги. Собственным бешенством заражающие всё вокруг.
Земля, и без того дорогая, стала буквально золотой. Ее рвут друг у друга кровавыми ломтями. У каждого из претендентов на нее есть свой ресурс — административный, судебный, силовой, фискальный, просто финансовый. Работают на стройке шабашники, платят им хорошо (а по общероссийским меркам и очень хорошо), но они чужие на этом празднике жизни. Им все равно. Не все равно тем, кто здесь живет и собирается жить и впредь, но и они перед выбором — и выбор этот весьма и весьма непрост.
Как быть? Протестовать? Но против лома нет приема. Кроме другого лома, подсказывает пословица. Расслабиться и попробовать получить удовольствие? Но с удовольствием как-то не вытанцовывается, а с расслаблением — тем более. Протестовать и попробовать получить удовольствие хотя бы от этого? Но удовольствие в этих местах это вопрос финансовый и подразумевает он риски далеко не только финансовые. Что и видно на примере четверых геленджикских правозащитников. И находящегося в бегах пятого.
В одной из недавних колонок я сравнил Северный Кавказ с кэрроловским Зазеркальем. Но применительно к предолимпийскому Сочи куда уместнее вспомнить фильм Тарковского и повесть братьев Стругацких — перед нами Зона. С той единственной разницей, что пикник на обочине разворачивается не после приезда инопланетных гостей, а в его преддверии. И сталкерами здесь становятся все. И судьба сталкеров складывается весьма несчастливо.
Геленджикских правозащитников — говорят и пишут — пытали. И вырвали у них признания (скорее, полупризнания) под пытками. А искали они «дачу Президента» и «дачу Патриарха» и чуть не нашли (а по слухам — и нашли) «дачу губернатора». А губернатор Зоны, казалось бы, последний человек, которому стоит затевать здесь личное жилищное строительство. Всё так, но в самой-то Зоне он человек, естественно, далеко не последний. У него, как говорится, всё схвачено. Схвачены — а теперь и осуждены — и геленджикские правозащитники; осуждены с показательной и беспримерной строгостью. Для острастки.
Но осудили их — вот незадача! — отнюдь не за «дачу Ткачева». Осудили их и приговорили к чудовищным, предрасстрельным на старые деньги, срокам отнюдь не за это. А за вымогательство и шантаж. Что, исходя из фабулы уголовного дела, может оказаться как грязным наветом, так и чистою правдой. А исходя из особенностей жизни в Зоне, тем более.
Взяли их при получении денег у шантажируемого застройщика. Сами они утверждают, что денег не брали (хотя и пришли за ними), а просто их, уложив предварительно на пол, осыпали красящим порошком — тем же самым, которым были помечены деньги. Что же, в Зоне возможно и это. Но почему они пришли за деньгами? По поручению некоего домовладельца, утверждают они, который согласился в обмен на мзду забрать исковое заявление о незаконном строительстве. Но ведь строительство не перестало быть незаконным? Значит, это не разрешение имущественного конфликта (уместное, впрочем, только в суде, или у мирового судьи, или как минимум в присутствии нотариуса), а именно шантаж или как минимум посредничество при шантаже.
Слово «правозащитник» мало-помалу начало вызывать в нашей стране иронию, а то и насмешку, и происходит это в основном по вине самих правозащитников. Слишком уж часто защищают они собственные права куда ретивее, чем права будто бы подопечных сограждан. Слишком уж часто пьют из мутных источников — и слишком уж жадно.
Что же касается правозащитников геленджикских, то их куда уместнее было бы признать гринмейлерами, то есть корпоративными — в данном случае экологическими — шантажистами (greenmail по-английски «шантаж»). Ну а гринмейлеров нигде не любят, но, за редчайшими исключениями, никогда не судят. Хотя и выговаривают они себе подчас колоссальные преференции, а то и прямые компенсационные выплаты. Но, конечно, не в Зоне. Вологодский конвой шутить не любит, а краснодарский — тем более. Перед самым прилетом инопланетян на зимние Олимпийские игры.
