«Ты теряешь все и выигрываешь войну, ты — герой; ты теряешь всё и проигрываешь, ты — дурак».
Х\ф «Охотники на гангстеров»
Кто бы спорил, человеку сидеть в тюрьме очень плохо. Но если ты политик, перспективы стоят рисков. Из «застенка» хорошо участвовать в выборах.
Почему? Потому что политик, сидящий в тюрьме, проиграть не может. Сколько бы он ни набрал голосов — он всё равно выиграл. Ведь он сидел в тюрьме, пока его оппоненты сладкозвучно обещали.
Потому что все нелояльные — его. Ведь он герой. Своей жизнью доказал право на голоса недовольных, обиженных, обеспокоенных неправдами и несправедливостями власти. То есть всех, кто не голосует за власть.
Потому что он вправе попросить о чем угодно. Даже о такой малости, как пойти и проголосовать.
Потому что выборы сводятся в таком случае к простой дихотомии. Власть и он. Который сидит в тюрьме. Остальные участники избирательного процесса теряют шансы даже на статус мебели. И выборы, по сути, проводятся сразу в один тур. Причем во второй тур. Со свойственным ему напряжением, поляризацией и огромным мобилизующим эффектом для «сидельца».
Смысла нет обсуждать, как так получилось. Как и почему зарегистрировали кандидатом, посадили, а потом выпустили. Какая башня запускала какие сигналы и кто кого аппаратно обставил. Важно то, что 18 июля судья Блинов своим приговором объявил Навального победителем выборов мэра г. Москвы. И Навальный был этим победителем целые сутки, пока Областной суд Кировской области своего молодого коллегу не поправил.
Мы же не считаем всерьез, что Алексей Навальный собирался прийти в конце сентября на Тверскую, 13 и заняться вопросами подготовки города к зиме или, например, поиском денег на достройку вылетных магистралей? Навальный собирался на этих выборах победить. То есть стать в результате избирательной кампании политиком несоизмеримо большего масштаба и влияния, чем на ее старте.
Судья Блинов ему это победу подарил. Штаб Навального начал эту победу отыгрывать. «Сниматься с выборов», жеманничать, интересничать. «Мы не можем вести избирательную кампанию, когда наш кандидат в застенках…» Уверен, останься кандидат в застенках, смогли бы. По просьбам общественности. Которую, как известно, не сломить. Общественности бы сообщили, что теперь, когда общественность упросила своего кандидата остаться в бюллетене, от каждого требуется чуть больше. Не пообещать пойти на выборы, а пойти. Не пообещать привести маму-папу-брата-жену-мужа-любовницу, а привести всех сразу. Не засобираться сдать деньги, а сдать их. Ответственность-то на нас, кандидат-то наш известно где — в застенках.
И просили бы общественность не забывать о своем долге крайне убедительные люди. Молодая и красивая жена: «Сегодня перед вами должен был бы выступить мой муж. Говорить про дороги, коррупцию, городское хозяйство и будущую зиму. Но вы сами понимаете…» Слеза. И мы бы тут же всё поняли. Зачем нам про дороги, когда кандидат в застенках?
Из референдума о доверии политике действующего мэра Москва чуть было не получила референдум о доверии политической и правоохранительной системе. С огромным мобилизующим потенциалом для не доверяющих ей. Людям избиратели доверять еще хоть как-то готовы, но системе — никогда. Подзабытый сегодня Юрий Шутов в Питере из «Крестов» выигрывал выборы в ЗС Санкт-Петербурга. И не с лесом он ковырялся, а людей убивал. Совсем не известный широкой общественности мэр Звездного городка Рыбкин из СИЗО 80% набирал. И таких примеров не так мало, как можно предположить. И в России, и за ее пределами.
Я далек от мысли, что из Кировского СИЗО Навальный мог стать мэром Москвы или выйти во второй тур. Но его победа в московских выборах — это второе место, это миллион голосов, это известность на весь мир и всю страну. Это вхождение в элиту политики. После этого и на пять лет можно. С понятной интерпретацией — неугодный властям политик, не сломленный приговором и отважно ведущий свою избирательную кампанию из-за решетки после электорального триумфа отправляется на долгий срок в New Gulag. По-английски это звучит чудо как хорошо, лучше, чем по-русски.
А сейчас, когда он встал в один ряд с другими кандидатами, что ему делать?
Встречаться с бабушками из Советов ветеранов? Или общаться с мелкими предпринимателями, обещая им манну небесную? Или разбираться в хитросплетениях начисления московских зарплат врачам и понять, как это так, когда по бумагам зарплаты все увеличиваются, а по кошелькам докторским — не совсем.
Теперь Навальному придется объяснять электорату КПРФ, чем он лучше Мельникова — вполне почтенного и убедительного на этом поприще собирателя голосов вузовской интеллигенции. Теперь даже Митрохин имеет возможность собрать своих единичных в поле зрения, но твердокаменных яблочников и заявить права на свои верные 1,5 %, которые решением судьи Блинова естественным образом отходили Навальному.
А это уже совсем не его площадка. Его опыт в практическом хозяйствовании на 100 страницах приговора подробно описал тот же судья Блинов.
Его экономические компетенции вызывают сомнения. В конце января 2012 года Навальный встретился с представителями международных банковских и биржевых кругов. И, мягко говоря, не впечатлил. «Неясно», «непонятно», «нет выраженной позиции», «согласен с Программой 2020», «единственно, что предлагает — больше бороться с коррупцией» — представителям мировых бизнес-кругов это показалось недостаточным и малоубедительным.
Его политический и электоральный опыт — совокупность кампаний «Яблока» и СПС в 2000-х. То есть движение по траектории от неудач к катастрофам и назад. Качество работы штабов, само их наличие вне блогов вызывает сомнение.
Так что в нынешней ситуации «второе место» и процент выше 5 — это то, за что надо бороться.
И тут уже никакой судья не поможет. Начинается гамбургский счет. Иди и выиграй.
