Свершилось: Эдвард Сноуден подал в Федеральную миграционную службу заявление о предоставлении ему убежища на территории России.
Сделал он это, не покидая транзитной зоны Шереметьево: опекающий беглеца адвокат Анатолий Кучерена попросил представителя ФМС пройти в транзитную зону, где и были оформлены все необходимые бумаги. Заявление, как следует из слов Кучерены, было представителем ФМС принято.
Вроде бы всё просто, но дьявол, как известно, кроется в деталях.
В 1992 году Россия подписала Конвенцию ООН 1951 года и Протокол 1967 года о статусе беженцев. Наша страна предоставляет убежище иностранным гражданам и лицам без гражданства тремя путями: предоставлением политического убежища, признания беженцем и предоставлением временного убежища. Эдвард Сноуден, скорее всего, избрал последний путь как наиболее выгодный в сложившихся обстоятельствах. Понятие временного убежища трактуется в российской юриспруденции как «гуманитарный статус» или «отложенная высылка». В соответствии с федеральным Законом «О беженцах» оно может быть предоставлено иностранному гражданину, который имеет основания для признания беженцем, но по каким-то причинам ограничивается ходатайством о возможности временно пребывать на территории РФ либо не имеет таких оснований, но из гуманных побуждений не может быть депортирован за пределы России. Получить временное убежище проще, чем статус беженца, к тому же, согласно постановлению правительства РФ от 9 апреля 2001 года, на время рассмотрения заявления лица ФМС обязана выдать ему справку о том, что его ходатайство рассматривается. Эта справка, хотя и не является полноценным удостоверением личности, служит основанием для его временной регистрации в органе внутренних дел по месту его пребывания. Если следовать букве закона, то от Сноудена теперь требуется лишь пройти медицинское обследование, после чего он, наконец, сможет покинуть транзитную зону.
Значительно сложнее пришлось бы Сноудену, решись он все же подать заявление о предоставлении статуса беженца. В этом случае его ходатайство будет предварительно рассматриваться в течение пяти дней, и эти пять дней бывшему сотруднику АНБ придется провести в изрядно надоевших ему стенах аэропорта. Впрочем, что такое пять дней? Иранский беженец Мехран Нассери, потеряв кейс с документами, прожил в парижском аэропорту Шарль-де-Голль 18 лет. А в том самом Шереметьево, где сейчас находится Сноуден, почти год томилась соотечественница Нассери, Захра Камалфар — и не одна, а с двумя детьми. История иранок трагична: они летели в Канаду через Россию и Германию, но дотошные немцы обнаружили, что их документы подделаны, и вернули в аэропорт вылета — Шереметьево. Здесь Камалфар подала в Верховный комиссариат ООН заявление о предоставлении ей статуса беженца, но получила отказ. Десять месяцев Захра провела в аэропорту, пока ФМС не решило депортировать ее в Иран. Предполагая, что на родине ее и детей не ждет ничего хорошего, Захра порезала себе вены на руках, а ее дочь проглотила какие-то таблетки. Конец у этой истории вполне счастливый — чиновники ООН все-таки предоставили иранкам статус беженцев, и они улетели в Канаду. Но их одиссея дает некоторое представление о том, с какими проблемами порою сталкиваются лица, стремящиеся получить статус беженца.
Предположим, однако, что миграционная служба окажется к Сноудену снисходительной (хотя представители ФМС уже заявили, что его дело будет рассматриваться «на общих основаниях», все-таки не Депардье). В этом случае через пять дней ему выдадут свидетельство о том, что его ходатайство рассматривается «по существу». Это может растянуться еще на три месяца (в особо сложных случаях даже на полгода), но Сноуден, по крайней мере, получит возможность выйти из транзитной зоны — ведь свидетельство является документом, удостоверяющим личность и дающим право его владельцу находиться в стране, пока федеральные органы решают его судьбу. И даже если по истечении этого срока Сноуден получит отказ, он имеет право обжаловать его в суде. А пока суды трех инстанций будут рассматривать его жалобу, из России его никто выслать не сможет.
Последнее обстоятельство, кстати, исключает возможность «обмена» бывшего сотрудника АНБ на кого-либо из российских граждан, «застрявших» в американских тюрьмах. Такие предложения периодически озвучиваются в российских СМИ с момента прилета Сноудена в Москву. Вчера с предложением поменять Сноудена на своего сына, отбывающего 20-летнее заключение в США за транспортировку наркотиков из Венесуэлы обратилась мать российского летчика Константина Ярошенко. До этого идею «продать» американца подороже высказывал Владимир Жириновский: лидер ЛДПР предлагал потребовать за выдачу Сноудена не только Ярошенко, но и Виктора Бута. Предоставление Сноудену временного убежища лишит этот «аукцион» всякого смысла — и, как мне кажется, пойдет на благо России.
Правда, по условию, озвученному президентом России, на которое Сноуден в конце концов согласился, во время пребывания в нашей стране он не будет «вредить США». То есть ожидать каких-то новых разоблачений происков американских спецслужб в эти месяцы не приходится. Но, получив право на временное убежище, американец сможет заручиться помощью всё того же комиссариата ООН по делам беженцев и продолжить свой путь в Венесуэлу или Никарагуа, лидеры которых вряд ли будут препятствовать Сноудену в его правозащитной деятельности.
Впрочем, Сноуден уже и так успел «навредить» своим бывшим работодателям, как мало кто до него. А в рукаве у него по-прежнему остаются козыри, убойную силу которых хорошо представляют себе лишь высокопоставленные чины разведсообщества США. Не случайно же колумнист The Guardian Гленн Гринвальд, которому Сноуден «сливал» добытый в недрах АНБ компромат, заявил, что у Сноудена есть документы, способные «погубить» США за одну минуту. По его словам, американскому правительству следует молиться, чтобы со Сноуденом ничего не случилось. Беглый сотрудник АНБ, попросивший убежища в Москве, оказался тем джокером, который способен существенно изменить расклад сил в игре России с Западом.
Политическая фортуна изменчива. Если раньше каждый новый побег граждан государств коммунистического блока на Запад воспринимался как удар по железному занавесу, то теперь убежища ищут уже западные «диссиденты» — Ассанж в Эквадоре, Сноуден в России. Москве это дает редкий шанс изменить свой международный имидж, стать территорией, открытой для каждого борца за свободу информации, своего рода «городом-убежищем», которые существовали в древности.
Но для этого необходимо проводить последовательную политику защиты свободы информации внутри самой страны. Очевидно, что такие «охранительные» инициативы, как приравнивание популярных блогов к СМИ, прямо противоречат этим целям. России гораздо выгоднее выглядеть в глазах всего мира страной, где соблюдают принципы свободы информации, чем вторым Китаем с его «Великим Китайским Файрволлом» (проект «Золотой щит»).
Поэтому удовлетворить просьбу Сноудена, безусловно, необходимо.
Но не достаточно.
