Чем бы ни закончилась история беглого сотрудника АНБ Эдварда Сноудена, место в истории он себе уже обеспечил.
Молодой программист, перешедший на «светлую сторону Силы», сидя (предположительно) в транзитной зоне московского аэропорта Шереметьево, спровоцировал несколько дипломатических скандалов и серьезно осложнил жизнь МИДам дюжины стран. Такое забудется не скоро.
Почти три недели Сноуден находился в подвешенном состоянии: США требовали его выдачи, а страны, у которых он просил убежища, одна за другой ему в этом праве отказывали. И вот сразу три страны — Венесуэла, Никарагуа и Боливия — заявили, что готовы приютить беглеца у себя.
То, что руку помощи Сноудену протянула Латинская Америка, неудивительно. Регион, который могущественные Соединенные Штаты привыкли считать своим «задним двором», набирает силу и становится самостоятельным игроком на пресловутой «великой шахматной доске». Он очень неоднороден, этот регион, но в целом, пожалуй, в Латинской Америке богатого северного соседа недолюбливают. Полупрезрительное словечко «гринго», которым цветные жители Центральной и Южной Америки называют белых вообще, изначально было кличкой американских моряков. Вообще есть ощущение, что Латинская Америка для США —это что-то вроде «стран ближнего зарубежья» для России. Долгая жизнь в тени могучего государства не способствует горячей и искренней любви. На расстоянии, напротив, любить легче — поэтому-то страны ЕС так единодушно отказали Сноудену в убежище, прогнувшись перед старшим партнером, а три латиноамериканских президента — Николас Мадуро, Даниэль Ортега и Эво Моралес — не побоялись бросить Вашингтону перчатку.
Тут, конечно, нужно иметь в виду, что двое из них имеют к США личные счеты. Ортега — лидер сандинистской революции в Никарагуа, боровшийся с диктатором Сомосой, сыном того Сомосы, о котором Рузвельт сказал: «Он, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын». США долгое время финансировали врагов Ортеги — «контрас» (помните скандал «Иран-контрас», стоивший кресел доброй трети рейгановской команды?) и поддерживали отобравшую у него президентское кресло Виолетту Чаморро. Эво Моралеса — индейца-аймара — Вашингтон обвинял в том, что он покровительствует наркоторговле (Моралес до сих пор отстаивает принцип «кока — не наркотик», последовательно сопротивляясь требованиям США уничтожить посевы этой культуры в Боливии). Пожалуй, меньше всего зуб на США у Николаса Мадуро (хотя его однажды подвергли унизительному задержанию в аэропорту Джона Кеннеди), но он —наследник Уго Чавеса, и его неизбежно будут сравнивать с великим предшественником. Приютил бы Чавес Сноудена? Наверняка. Вот и Мадуро пытается соответствовать, заявляя: «Латинская Америка — это гуманитарная территория, и с каждым разом эта территория становится больше. Это, пожалуй, единственное в истории гуманитарное, или политическое, убежище, которое предоставляется коллективно… Это убежище в странах... которые говорят этому молодому человеку: вас преследует империя, приезжайте сюда».
Идет полная ломка стереотипов. Соединенные Штаты выиграли холодную войну, потому что были (или казались) идеалом свободы, сияющим градом на холме. Наивные контраргументы коммунистических пропагандистов («а у вас негров линчуют!») вдребезги разбивались о невидимую броню этой невероятной свободы. Символ той Америки — Easy Rider, беспечный ездок, бесконечное роуд-муви, прямое, как стрела, шоссе, по которому летит куда-то в сторону заходящего солнца мощный Harley. А к югу от этой цитадели свободы располагалась территория диктаторских режимов, заповедники кровавых хунт, королевства «черных полковников», которых иногда свергали посланцы Империи Добра (главным образом в голливудских блокбастерах). Но это было вчера.
Сегодня — «гуманитарная территория» против Империи. Юг против Севера. Свобода против тотального контроля.
После того как европейские страны закрыли свое воздушное пространство перед самолетом боливийского президента (кто-то сообщил американцам, что на борту может находиться тайно вывезенный из Москвы Сноуден, и те надавили на все доступные рычаги), а австрийцы продержали Моралеса в аэропорту Вены 12 с лишним часов, Латинскую Америку взорвало. Вице-президент Боливии заявил, что «Моралес был похищен империализмом», а честь Латинской Америки была попрана европейцами. Сам Моралес потребовал извинений от европейских стран (кое-кто извинился, кое-кто нет) и пообещал закрыть посольство США в Боливии. Отзывом послов США и стран, не пропустивших Моралеса, пригрозил президент Эквадора Рафаэль Корреа. И даже вполне лояльная президент Аргентины Кристина Киршнер назвала действия европейцев «невозможной безнаказанностью». 5 июля 12 латиноамериканских президентов съехались на экстренный саммит Союза южноамериканских наций (УНАСУР) и выразили возмущение инцидентом с самолетом Моралеса, потребовав от европейских государств раскрыть все подробности происшедшего.
Сноуден стал катализатором процесса, подспудно тлевшего уже многие годы. Глубинный тектонический разлом между Севером и Югом Западного полушария существовал давно, но теперь на самом дне этого разлома взорвалась ядерная бомба. И противостояние между тяготеющим к левой идеологии Югом и империалистическим Севером принимает всё более зримые и острые формы.
США уже пригрозили латиноамериканским странам, готовым дать убежище Сноудену, лишением торговых преимуществ. «Это серьезный бизнес», — заявил председатель комитета по делам разведки конгресса США Майк Роджерс, и был, безусловно, прав. Вот только отношение к бизнесу у англосаксов и латиноамериканцев разное. И тот же Моралес, например, является убежденным противником расширения зоны NAFTA (Североамериканской зоны свободной торговли) до масштабов Зоны свободной торговли Америк (FTAA), видя в ней инструмент криптоколонизации континента со стороны северного соседа. Вряд ли можно напугать лишением преференций и Венесуэлу — крупнейшего поставщика нефти в США. Страны Латинской Америки могут ответить углублением собственной интеграции — а ресурсы этого региона поистине неисчерпаемы. Кроме того, регион этот по преимуществу католический, а значит, может рассчитывать на помощь влиятельного союзника — Ватикана, который под руководством нового понтифика явно не намерен ходить в «младших партнерах» у Вашингтона. А значит, линия раскола может пересечь не только политическое, но и религиозное поле.
Конечно, сам по себе Сноуден — не политик, не государственный деятель, а всего лишь хакер, работавший на спецслужбы. Но историю порой меняют и менее значительные персоны. Гаврило Принцип, с выстрела которого началась Первая мировая война, был всего лишь сербским гимназистом.
