Вообще-то я собирался писать колонку, подводящую предварительные итоги. Мол, протесты затихают, стоячие молчаливые акции вряд ли сотрясут устои, и пора посмотреть, что будет дальше с Турцией, ее политикой и премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом. Но в субботу 22 июня десятки тысяч недовольных снова без спроса пришли на стамбульскую Таксим, а также главную площадь в Анкаре. Удивительно упертый народ. Полиция опять всю ночь гоняла их газом и водометами по всем окрестным улицам, а они возвращались. И давайте я вам лучше расскажу, что это за национальный характер, как он проявляется в протестах и чем это отличается от Болотной площади.
Первое бросающееся в глаза отличие: эти люди крайне патриотичны. Они не говорят «пора валить», а выходят на протестные акции с флагами Турции, да и сама аббревиатура Турецкой Республики — TC — используется почти как антиправительственный лозунг. Другая сторона тоже считает, что сражается за Родину, я видел, как уставшие целый день подавлять смуту роты полицейских вечером для разрядки скандируют что-то о республике на манер футбольных фанатов.
И бунтари, и власти старательно пытаются избежать насилия, что бы там они ни говорили друг о друге. Из коротких телерепортажей у вас могло сложиться ложное впечатление, что в Стамбуле идет чуть ли не гражданская война: газовые облака, все кричат и бегут. Картинка эффектная. На самом деле одна сторона просто раз за разом собирает многотысячные толпы, которые идут туда, куда им запретили. А полиция рассеивает их водометами и слезоточивым газом. Звучит страшно, но при этом несанкционированных демонстрантов редко трогают (известные инциденты с избиениями больше похожи на нервные срывы отдельных служак) и мало задерживают — из 2,5 млн граждан, успевших выйти на протесты к 23 июня (данные турецкого МВД, между прочим), в участке побывали менее 5 тыс. человек, примерно каждый 500-й. Около 3,4 тыс. граждан и 600 полицейских обращались к врачам (по подсчетам Турецкой медицинской ассоциации — вдвое больше), но счет сложных случаев идет лишь на десятки. Конечно, жаль всех пострадавших, а тем более четверых случайно погибших, включая полицейского, упавшего с моста в Адане.
Параллельно обе стороны ведут пиар-войну, обвиняя друг друга в страшных преступлениях: отсюда и коктейли Молотова, которые в один из дней разбрасывали то ли экстремисты, то ли переодетые агенты, и два безымянных полицейских, в которых якобы стреляли из толпы. Ну да, есть среди протестантов небольшое число любителей побросать камни (привет футбольным хулиганам «Бешикташа»!), в Стамбуле и Анкаре, по сообщениям информагентств, арестованы (то есть их не выпустили после короткого задержания, как остальных) 55 человек, в основном по обвинениям в сопротивлении полиции и вандализме. Власти сообщают о 58 поврежденных общественных зданиях, в большинстве случаев, скорее всего, речь идет о граффити и выбитых витринах. Полиция в ответ бывала выборочно жестока, но основная их тактика — пшикнуть и дать разбежаться. Мне довелось попасть под газ, неприятно, но быстро проходит, дубинками, пожалуй, было бы хуже.
У турецкого протеста действительно нет видимых лидеров. Ну то есть не так, как у наших «белых лент», где их как будто не было, а на самом деле кто-то постоянно претендовал на эту роль, поднимался на сцену, выбирался в Координационный совет, я уж не говорю о парне из «Кировлеса». А в Гези-парке сцену использовали по прямому назначению, для концертов. В иные дни среди демонстрантов мелькали лица известнейших актеров и телеперсон, но им хватило скромности не вылезать на первый план. Даже хореограф Эрдем Гюндюз, ставший символом, первым отстояв на Таксиме восемь часов без движения в знак протеста, не раздает интервью. Корреспонденту BBC он сказал: «Я никто». Мне кажется, всё это говорит о политической зрелости турецкой оппозиции, они выступают не столько против конкретного нелюбимого лидера, сколько против самой идеи вождизма, хотя скептик укажет, что ходят они при этом с портретами вождя Ататюрка.
Еще одну особенность трудно сформулировать, это нужно ощутить на месте, но у турецких протестантов, несмотря на остроту момента, довольно позитивный набор эмоций. Разочарую тех, кто ждал здесь дикую азиатскую революцию, я не почувствовал в воздухе депрессии, отчаяния или ненависти одних граждан к другим. Они возмущены и деятельны. Поют, дерут глотки, стучат в барабаны. А мои молодые соседи, например, провели ночь разгона Гези-парка на лестнице в подъезде, куда заводили надышавшихся газом прохожих, мазали им лица айраном и лимоном, попутно рассказывая веселые истории. С другой стороны, и ответные митинги в защиту правительства были больше похожи на советские первомайские демонстрации, чем на «Уралвагонзавод». Да и полицейские, которые сотнями дежурят вокруг Таксима, в спокойные часы выглядят довольно добродушными.
Общее с «белыми лентами»у турецких протестантов одно: нет программы. Мне было долго непонятно, ради чего это всё — ведь споры о реконструкции Гези-парка не стоят трех недель беспорядков, а отставка премьера Эрдогана, которой требуют на баррикадах, все еще кажется немыслимой, у него свой ядерный электорат. Но мирное упорство большого количества людей может принести результат другого рода. Всего месяц назад Турция была страной, где с недовольными не очень церемонились (это началось не при исламистах, так было всегда). На том же Таксиме 1 мая сурово разогнали демонстрацию, и это мало кого волновало. А теперь активисты заставили правительство несколько раз извиниться за чрезмерную жесткость, отстранить от службы особо отличившихся стражей, начать расследования. Они добились референдума о судьбе пусть маленького Гези-парка, но с прицелом на корректирование намного более крупных и спорных проектов правительства вроде возведения третьего моста через Босфор и параллельного проливу канала.
После начавшегося в 2008 году разгрома армейского генералитета, традиционно стоявшего на страже интересов европеизированного турецкого меньшинства, у правящей партии АКП не оставалось сдерживающей силы. Кажется, это испортило характер ее лидера. Но теперь на роль ограничителя для Эрдогана претендуют эти мирные, но неугомонные ребята, мягкая гражданская сила. Вопрос в том, насколько у них хватит задора.
