Одним из наиболее прогрессивных методов познания и развития в науке и технике сегодня признана синергия — то, что происходит на стыке нескольких дисциплин или факторов. Середина недели явила нам чудесные образцы синергии экономики и семантики.
Вначале министр финансов Антон Силуанов сообщил, что правительство будет стимулировать экономику за счет ослабления национальной валюты. Что не есть какое-то специальное методическое открытие —подобная практика давно известна. Более того, эта же мысль была уже озвучена в процессе подготовки правительственных программ и не только в Минфине, но и в Минэкономразвития. Речь шла о том, что Минфин будет покупать валюту не у Центробанка, а на открытом рынке и пополнять ею Резервный фонд. Предполагалось, что ослабление курса рубля, то есть небольшая, а главное, управляемая девальвация сыграет положительную роль для экономики. Понятно, что подобное заявление снизило курс рубля в бивалютной корзине. Но, опять же, не будем забывать о том, что снижение это началось до всяких официальных заявлений — так что получилось как в современном строительстве: где народ протоптал дорожку, там и строят внутридворовые дорожки. Курс пошел на снижение — Минфин заявил, что это и так планируется.
На этом этапе к экономике и присоединилась семантика. Первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил, что речь идет не о девальвации национальной валюты, а лишь о предотвращении ее чрезмерного укрепления. Ну, это известная история: можно сказать, что войска отходят, потому что противник их гонит, а можно заявить об удачном завершении выравнивания линии фронта. Справедливости ради стоит заметить, что семантика хороша не только в союзе с экономикой, но и в разных других сочетаниях. Например, в сочетании с привычкой граждан — более чем понятной с учетом новейшей истории — при малейшей не очень понятной ситуации начинать пытаться спасть свои вклады и накопления, слово «девальвация» может обеспечить дополнительное банковское веселье.
Поэтому понятно еще более нейтрально-оптимистическое заявление по поводу планов правительства со стороны действующего главы Банка России Сергея Игнатьева о том, что покупка валюты Минфином для пополнения госфондов не окажет влияния на динамику курса рубля. Как пояснил Игнатьев, Минфин будет покупать в ежедневном режиме валюту все же у ЦБ, а тот, в свою очередь, «одновременно эти же суммы будет покупать на рынке в интересах Минфина».
— То, что курс ослабнет, — это неправда, это домыслы, — заверяет нынешний председатель ЦБ. Синергия углубляется, поскольку к экономике и семантике прибавляется еще некоторая социальная психотерапия: вы, граждане, этого даже не почувствуете.
Почувствуем, увы, поскольку основная масса выплат в России осуществляется — цивилизованно, кстати — в рублях, в них же выплачивается и примерно 40 млн пенсий. При этом к постоянному росту цен на ЖКХ теперь неизбежно прибавится дополнительный рост цен на большую номенклатуру товаров широкого потребления, не говоря уже о всем спектре товаров в области бытовой техники и того, что теперь именуют звучащим словом «гаджет». Насколько поможет снижение курса рубля отечественному производителю, сказать сложно, но поводов для оптимизма здесь совсем немного. Нет сведений, что есть серьезный резерв незанятой квалифицированной рабочей силы, есть готовые к запуску предприятия по конкурентному импортозамещению, есть дефицитные сектора внутреннего спроса, которые только ждут повышения возможностей в ценовой конкуренции. Ну и даже неудобно опять напоминать про равные условия на внутреннем экономическом рынке, справедливую конкуренцию и снижение административного оброка и регулирования. Эти факторы легко могут перевесить преимущества низкого курса.
Но бенефициар, и серьезный, у предполагаемого снижения курса рубля есть, что, собственно, и не скрывалось при комментировании правительственных предложений, в том числе и самим Силуановым. Как заявил министр финансов в интервью агентству Bloomberg, «в течение последних 10 лет номинальный курс рубля практически не изменился, а цены заметно выросли», что позволило рублю укрепиться в реальном выражении и негативно сказывается на экспортерах.
Проще говоря, экспортная часть нефти, газа, металлов и т.п. реализуется за валюту, а налоги и акцизы, естественно, платятся в рублях. Отсюда и возникает приятное слово — маржа. И, что приятно, возникает она именно в валюте, поскольку при растущем курсе для внутренних выплат ее нужно существенно меньше продать. А уж как это будет называться: выравнивание курса, девальвация, управляемая курсовая демократия — экспортеров вряд ли беспокоит.
А курс доллара и евро к рублю продолжает пока плавно расти сам по себе, не вмешиваясь в экономико-семантический спор внутри правительства. Как поется в старой песне, «осень — она не спросит, осень — она придет».
