Когда льготы во вред

Принято считать, что главный бич российских детских домов – нищета и разруха. Любой обыватель, знакомый с этим миром исключительно по слезливым телесюжетам про голод­ных детдомовцев, охотно подтвердит сей тезис. А вот основатель и координатор проекта помощи сиротам Мурзик.ру Герман Пятов убежден: проблема надуманная. Куда более остро сейчас стоит вопрос отсутствия социальной и трудовой адаптации, из-за чего дети выходят в большую жизнь совершенно к ней не готовыми.

Вы утверждаете, что воспитанники дет­ских домов сегодня ни в чем не нуждаются. Звучит как вызов…

Я 15 лет занимаюсь сиротами – это огромный срок. Поэтому со всей ответственностью заявляю: материальные потребности детдомовцев удовлетворяются очень хорошо. Государство и в центре, и в отдаленных регионах в месяц на одного воспитанника выделяет порядка 40 тыс. рублей. В Моск­ве за счет различных доплат сумма может достигать 100 тыс. рублей. Для сравнения: воспитатель в том же детдоме за свой адский труд нередко получает 8-10 тыс. рублей. Поверьте, даже в глубинке дети не нуждаются ни в чем, поэтому все эти сборы средств якобы детям на одежду, обувь или еду – полная ерунда. Когда я об этом слышу, понимаю, что либо люди не компетентны, либо попросту мошенники, которыми движут корыстные мотивы. Конечно, есть разные сиротские учреждения, и некоторые помещения действительно нуждаются в ремонте. Но это говорит лишь о том, что руководство очень «грамотно» осваивает деньги на собственные нужды. Потому что, даже если до воспитанников будет доходить не 100%, а 60% финансирования, они все равно будут одеты и накормлены. Такая весомая господдержка!

В чем же тогда главная проблема детских домов?

В самой системе, которая, на мой взгляд, насквозь порочна. Основной вред от столь щедрой государственной политики – закармливание сирот. Сейчас ребенок родителя-алкоголика, получив статус социальной сироты, имеет такие преференции, как никто в государстве. Он, ничего не делая, получает пособие, сопоставимое с уровнем доходов в своем регионе, комнату в общежитии или квартиру, квоту на поступление в любой вуз, бесплатное питание там, льготы на проезд, оплату услуг ЖКХ, кучу пособий на одежду, повышенную социальную стипендию. Кроме того, на выходе из детского дома ему еще полагаются так называемые подъемные деньги, плюс – все время, что он там находился, к нему на книжку капала  пенсия по потере кормильца. В общем, настоящий шоколад в мармеладе получается.

С одной стороны, это хорошо. У нас такие стартовые возможности только дети олигархов имеют. Но самое главное, что это содержантство продолжается до 30 лет – именно до такого возраста государство обеспечивает поддержку сиротам. То есть все это время человек может припеваючи жить на всем готовом, ничего при этом не делая, как было в детдоме. И что после этого от этих молодых людей требовать? Если его столько лет содержали, он впитал психологию иждивенчества, заключающуюся в одной фразе: «мне все должны». Сам видел, как девушка в одном из приютов пришла к директрисе и начала возмущаться: «Смотрите, какой у меня плохой банный халат, мне нужен новый!» – а та в ответ смутилась: «Да у меня у самой такого халата нет…» Но это мелочи. Дальше они начинают задавать другие вопросы: «А почему мне выделили квартиру в моем поселке, а не в Москве? Я же хочу туда уехать». Чувствуете, им Москву подавай! А почему не Нью-Йорк?

Московские выпускники – это отдельная история. Им вообще можно не думать ни о чем. Знаю немало случаев, когда они просто сдают свои столичные квартиры, сами уезжают в Подмосковье, снимают там убогое жилье и на эти халявные деньги пьют. Я убежден, нужно ввести запрет на какие-либо сделки с такой недвижимостью. Запретили же в свое время выдавать ее в собственность, потому что большая часть бывших детдомовцев продавала свои квартиры всяким проходимцам, которые пользовались их наивностью и непониманием истинной ценности денег. Жилье обменивалось на магнитофоны, холодильники. Было, но сейчас же этого нет, проблема решена. Пора решать и другие. Есть еще один момент – в 90% случаев за детдомовцами на момент выпуска закреплена жилплощадь. Ведь детей забирают не из леса, а из семей, родители их живы, и дети прописаны в их квартирах. Так с какой же стати им выделять дополнительное жилье? Конечно, тут сразу найдутся инициативные доброхоты, которые заголосят: «Как можно? Вы предлагаете сиротам вернуться в ту же среду, откуда их вырвали?!»

А разве не так?

А в противном случае разве мы не даем карт-бланш родителям-алкашам, которые производят этих самых сирот? Сейчас мы фактически заявляем, что быть сыном алкоголика – доблесть, за это еще и квартиру дадут. А родители благодаря этому могут рассуждать так: нарожаю пятерых, каждому дадут жилье, потом будем их сдавать и все вместе пить. Это – бред. Лучше эти же средства давать многодетным семьям, ведущим нормальный образ жизни. Или последовать примеру Беларуси, где батька Лукашенко, которого мы ругаем на каждом шагу, возродил советскую исправительную систему. Алкоголики плодят детей для сиротских учреждений? На принудительное лечение их! А потом пусть идут работать, чтобы часть их заработков капала детям на сиротскую книжку. Мы же завозим миллионы гастарбайтеров из Средней Азии, хотя у нас миллионы алкашей сидят без дела. Восстановить такую систему элементарно. Лично я руками и ногами за это. Думаю, меня многие поддержат.  

В советское время иначе была устроена и система трудового воспитания в детских домах?

Конечно. И работала она очень эффективно. Сейчас же в этом направлении практически никакой работы не ведется, так что мы получаем еще одну серьезную проблему – отсутствие у сирот понимания того, что деньги нужно зарабатывать. Причем зарабатывать честным производительным трудом. Вместо этого они нередко ищут легкую альтернативу: мальчики – своровать и сдать цветной металл, девочки – проституция. Это не выдумки, об этом рассказывают воспитатели.

Ребята не понимают цены деньгам, не умеют с ними обращаться. Однако процесс воспитания – это не чтение душеспасительных сентенций, а всегда какая-то конкретная практика. Папа может сыну всю жизнь говорить, что надо уступать место пожилым людям, а сам не будет этого делать. Или миллион раз скажет, что не надо курить, а сам продолжит этим заниматься. И о каком показательном примере можно говорить? Все это бесполезно. А что детдомовцы видят в своей жизни? Замученных женщин-воспитателей с нищенской зарплатой. Поэтому у детей и складывается такой образ неудачника, который они не хотят повторять. И воспитанники думают: а зачем нам работать, если это не ценится?

Где же выход?

Инициатива должна исходить не снизу, как в нашем случае, а сверху. Надо, чтобы президент страны стукнул кулаком по столу и сказал: «Чтобы завтра же в каждом детском доме заработала своя программа трудовой и социальной адаптации!» Нашим проектом охвачено 200 сиротских учреждений, 15 тыс. детей, с нами работают более 1000 добровольцев, многочисленные соратники и единомышленники. И все равно пока проблема трудового воспитания не решена – слишком много сложностей.

Предположим, директор детского дома предлагает: давайте дети будут сами делать табуретки и продавать их, тем самым зарабатывая свои первые карманные деньги. Согласитесь, это – хороший вариант. Но как только старт этому предложению будет дан, сразу кто-то скажет: ага, директор наживается на рабском труде детей-сирот! Плюс у нас есть статья о незаконном предпринимательстве. Если бы была четкая программа, предусматривающая возможность зарегистрировать юридическое лицо при детдоме, вопрос автоматически был бы снят. Поэтому у меня дети сами вяжут шарфики, и я лично плачу им деньги за это, но не продаю шарфики, а раздариваю как сувениры.

Ребенок должен видеть, что происходит с результатами его труда. Когда мы внедряем эту систему, мы всегда завязываем ее на какой-то продукт и его дальнейшую судьбу. Например, привез я пряжу – ребята связали шарфики, и при этом на каждом они написали, кто автор. В итоге те, кому я дарю эти вещи, видят, что они связаны Васей Пупкиным из такого-то детского дома. Это всегда очень трогательно, и нередко люди через меня связываются с ребятами, потом начинают переписываться. Вот это один путь продукта, когда воспитанники понимают: благодаря своим стараниям они не только получили деньги, но и обрели новых друзей.

А в некоторых учреждениях сироты у нас делают мебель своими руками. И это тоже не должно быть абстрактно. Допустим, где-то не хватает кроватей, тогда старшие парни делают их. Девочки же могут шить занавески и постельное белье. В результате весь детдом спит на кроватях, которые сделали пацаны, а укрывается бельем, сшитым девочками. Полезный эффект, как говорится, налицо – они видят свою нужность, гордятся тем, что появляется самостоятельность. Для ребенка-сироты это важно втройне. Плюс мы им за это платим небольшие карманные деньги, что дополнительно стимулирует к труду. Кстати, потом эти навыки многим очень пригождаются. У нас есть парень Юра, у которого сегодня свой цех по производству мебели в Ивановской области. Он окончил 9 классов, пошел в училище на столяра. Потом устроился в мебельную компанию, два года поработал, и тут грянул кризис. Тогда я ему сказал: не жди милости от государства – начинай сам шевелиться, руки у тебя золотые. Просто закинул мысль: открывай свой бизнес – иначе так и будешь работать наемно и не поднимешься. В итоге ему даже моя помощь не понадобилась. Сейчас у него у самого уже наемные работники, он женился, купил жилье.  

Вдохновляющий пример. Но можно ли сказать, что трудовое воспитание – 100%-ный гарант успеха, или, как ни крути, все зависит от человека?

Очень сложный вопрос. По статистике, реализуется только 1% гениев. Почему? Неизвестно. Я думаю, человек, в которого целеустремленность заложена генетически, будет пробиваться. Просто путь бывшего детдомовца может быть более тернистым. Поэтому мы и помогаем ему все эти трудности преодолеть. Прежде всего у нас действуют специальные курсы трудовой и социальной адаптации. Воспитанники из региональных детских домов приезжают в наш реабилитационный центр, где мы обучаем их необходимым навыкам самостоятельной жизни: от планирования бюджета до ухода за собой.

Но самое главное, мы даем им возможность заработать свои первые деньги, устраивая их на временную работу в Москве. Всего за две недели они получают колоссальный опыт делового общения, взаимоотношений, который у себя там не наберут и за 10 лет. Каждому из сирот я предлагаю вернуться в столицу уже после выпуска из детдома. У нас есть договоренности с большим количеством работодателей, готовых принять их к себе, обучать, дать возможность расти и развиваться. Прежде всего это офисная работа: бухгалтеры, секретари, администраторы. Жить они могут в нашем реабилитационном центре, к тому же есть ряд волонтеров, предоставляющих ребятам свои квартиры, кто-то получает комнату в студенческих общежитиях, поступая в вуз или колледж.

Но стольких желающих не находится. А зачем им Москва? Им и так в родных краях все дают, а тут надо пробиваться. Мы им сразу говорим: город – не резиновый, но шансы колоссальные, поэтому надо пробиваться. Но многие, видя бешеный ритм большого города, толпы людей, спешащих на работу, понимая, как рано надо вставать, приходят к мысли, что к этому не готовы, в провинции попроще. Зато некоторые вдохновляются, приезжают и добиваются хороших результатов. Одна наша воспитанница Наташа несколько лет назад даже купила квартиру в Подмосковье в ипотеку. И таких примеров было бы больше, если бы мы на государственном уровне продвигали мысль: дайте людям возможность самим заработать на машину, квартиру, дачу! Все это реально, только пока почему-то продолжается закармливание и развращение сирот. И с каждым годом ситуация становится только хуже.