Историю вершат поколения — к этой простой мысли стоит привыкать нашему обществу. Тем более что ближайшее десятилетие станет ареной борьбы постсоветских поколений, тех самых Made in the USSR, и современной российской молодежи, которая появлялась на свет на рубеже 1980-х и 1990-х годов. Но не политические программы, манифесты, стратегии развития экономики и социальной политики определят нашу действительность, а именно эта невидимая смена поколенческих парадигм.
Более того, возможный успех или провал той или иной государственной или национальной программы зависят в конечном итоге от того, насколько те или иные социальные группы готовы принять, поддерживать и, самое главное, реализовывать эти программы. Сейчас мы в определенной растерянности, поскольку системы базовых ценностей зрелого поколения X оставляют желать лучшего, мягко говоря. Нет ни одной сферы современной действительности, по отношению к которой не звучит диагноз: кризис.
Но порой возникает ощущение, что поколение Х собирается жить вечно и до самых последних своих дней осенять поколение Next — двадцатилеток — набором ценностей и приоритетов из прошлого даже не века, а тысячелетия. Зрелые граждане России в массе своей до сих пор относятся к политике, как к золотому ключику советского производства, который может открыть дверь в мир счастья и процветания, во всяком случае, политические страсти, дебаты и сражения всё еще основаны на вере в политические рычаги развития действительности. Отношение к политике и политическая активность всё еще определяют степень зрелости гражданина. А для поколения Next политика и государственная деятельность не является приоритетом. В целом они к ней равнодушны, если не принимать юношеский бунтарский психоз за политическую позицию и убеждения. А 30-летние вообще относятся к поколению вечных подростков, взрослеть не собираются и предпочитают скитания по жизни, одиссею, вечный поиск своей птицы счастья.
Мы протестуем против однополых браков, а большинство молодежи не видит в этом ничего предосудительного. Мы негодуем и клянем современную культуру, тащим за собой тонны классической литературы, музеев, архитектурных шедевров, а молодежь предпочитает гаджеты и виджеты, смартфоны, новые технологии. И не только в России. Благодаря новым возможностям коммуникации поколения развитых стран обретают похожие черты. И не только московские профессора, но и американские восклицают одними и теми же словами: неужели вы думаете, что MicrosoftPowerPoint может заменить Платона, Толстого и Достоевского? Оказывается, легко заменяет. И дело не в особом цинизме поколения Next, а в том, что импульсами к действию, общению и размышлениям в современном мире являются те же коммуникационные технологии, а не тяжелые тома классики или поход в Эрмитаж.
Патриотизм сегодняшних 40- и 50-летних вырос в тени «железного занавеса», с очень ограниченными возможностями коммуникации с западной культурой и очень ограниченными познаниями в отечественной и мировой истории. Современный мир, в котором выросли наши дети, лишен границ в прямом и переносном смыслах этого слова. Гигантские процессы миграции, возможности работать в любой стране и общаться со всем миром в любой точке пространства окрашивают патриотизм в любые оттенки солнечного спектра. И ностальгия по СССР, и Сталин, и события 1990-х — грабительская приватизация, безвластие 1990-х — для поколения Next, возможно, интересные рассказы родителей, забавные мифы, но совсем не повод к тягостным раздумьям о судьбах нашей Родины.
Словом, то, что, казалось бы, может зацепить, повести, объединить поколение Х, для современной молодежи оказывается не более чем романтическим настроением, увлечением юности, поводом для стеба или появления нового мема. Мы зациклились в мире своих фантазий, иллюзий и мифов. Наши призывы, лозунги, планы и программы вращаются в одном и том же кругу советских или антисоветских мифов, вдобавок молодое поколение продолжает оставаться объектом воспитания, сурового порицания и просто обязано — непонятно почему — следовать чувствам и логике своих отцов. Но насколько возможна эффективная преемственность между поколениями из навсегда исчезнувшего прошлого и новой «зеленой» и лопоухой страны? Насколько наши планы, надежды, стремления отвечают внутреннему настрою, чувствам, логике современной молодежи? Не спешите с ответами.
Мы должны, наконец, осознать и признать, что проиграли молодежную политику на всех фронтах, и власть, и общество; и консерваторы, и либералы; и лоялисты, и оппозиция. Но если и есть стратегическая задача настоящего дня, то это именно молодежная политика. Успех или неуспех новой России зависит сейчас только от того, насколько быстро и эффективно мы сможем пойти за новым и новыми людьми. Пойти вместе с новым миром и молодым поколением как партнером, а не объектом воспитания и наказания. Все остальное остается нелепой игрой наподобие «Тетриса» — сложатся падающие фигурки или нет?
А они одинаковые. Вот в чем беда. И включить или выключить игру можно в любое время. И кроме как убивать время, больше ничего не получается.
