Корчевников: «Ток-шоу — это гости, в которые ходит вся страна»
Актер и репортер Борис Корчевников с 13 мая этого года будет вести главное ток-шоу канала «Россия 1» «Прямой эфир». Его предшественник Михаил Зеленский вернется в передачу «Вести-Москва». «Известиям» Корчевников рассказал, как чувствует в себя в роли ведущего ток-шоу и какие темы для него табу.
— Чем ваше шоу будет отличаться от шоу Михаила Зеленского?
— Тем же, чем поход в одни гости отличается от других гостей. Вроде бы всё то же: и кухня, и разговоры, — а все равно вечер создают хозяева дома. Ток-шоу — это гости, в которые ежевечерне ходит вся страна. Там она встречает своих соседей и родных: либо знаменитостей, либо таких же людей, как они сами. Часть моей работы — сделать так, чтобы в этих гостях всем было уютно и интересно. И чтобы уходили из них хоть сколько-нибудь наполненными.
— Легко ли вы расстаетесь с репортерской работой?
— Я не чувствую, что с ней расстаюсь. Репортер ведь занимается тем же, чем и команда создателей ток-шоу: погружением в жизнь других. Здесь просто немного иной инструмент для этого. Одно дело, когда ты сам погружаешься в эту чужую жизнь, совсем другое — когда эта жизнь приходит к тебе, в твою обстановку, в твою студию… Помочь человеку здесь раскрыться — эта задача намного более сложная, но и увлекательная.
— Будете ли вы участвовать в отборе тем для ток-шоу?
— Уже участвую. Мне кажется, это не тот формат, где ведущий может быть посаженным. Хозяина студии нельзя сыграть. Им можно только быть по-настоящему.
-—Как считаете, какие темы сейчас найдут наибольший отклик у зрителей и привлекут к программе большую аудиторию?
— Здесь со времен греческой драмы ничего не меняется: темы — те, в которых зритель обнаруживает самого себя. Это должно быть про нас. Вот и всё.
— Есть ли для вас лично темы-табу?
— Нет, но есть табу на некоторые формы — на то, как про это говорить. Даже разговор о человеческих трагедиях или потрясших все общество событиях не должен оставлять тревожное чувство «какой кошмар вокруг». Но должен прозвучать внятный ответ на вопрос: почему произошло так, а не иначе, какой внутренний человеческий закон был нарушен? Если этого ответа в выводе программы не звучит — получается обратный эффект: пропаганды как раз того, что плохо. Мне самому интереснее всего разбираться именно в этих законах, по которым все мы живем.
— Что для вас показалось самым сложным в работе ведущего ток-шоу?
— Чувство, что тебе больше не за что спрятаться — это формат, который тебя целиком открывает. А еще «ноль жизней» в запасе: у тебя нет права на ошибку: ты один на один с человеческой трагедией, и ты можешь либо пережить эту трагедию с героем либо провалить программу — третьего здесь нет. Если не вышло, то не вышло и у огромной команды, с которой вы вместе — после разработок и тяжеленных уговоров героев — донесли эту программу до студии. В твоих руках — результат общего колоссального труда и ты должен получить его всего за 40 минут «Прямого эфира».
— Сколько вы планируете проработать ведущим «Прямого эфира»?
— Пока планирую на этой работе умереть. Судя по тому, что после записи первых нескольких программ уже едва живой, мои шансы очень высоки.
