Дмитрий Медведев и либеральная партия
Оппозиционные либералы говорили весьма часто в течение последнего года, чтобы события зимы-2011/12 были вызваны рокировкой 24 сентября, то есть фактически — отказом действовавшего президента РФ Дмитрия Медведева выдвигаться на второй срок и согласием уступить свое место премьеру Владимиру Путину. Судя по всему, согласие это далось Медведеву нелегко, во всяком случае, многие его ближайшие соратники с этим вынужденным решением не согласились, итогом чего, и об теперь принято говорить во всеуслышание, и явилась Болотная площадь.
Я не соглашался с такой упрощенной трактовкой событий, обращая внимание на то, что в протесте участвовали и другие, совсем не столь либеральные силы. Но что и говорить, какая-то внутренняя связь между разочарованием либеральной партии в итогах сентябрьской рокировки и подъемом городского протеста все же существует. Тем примечательнее то обстоятельство, что сегодня правительство того же самого Дмитрия Медведева подвисло в абсолютной пустоте, и либеральная партия, ее наиболее видные спикеры в прессе, это правительство не поддерживают.
У этого факта есть два расхожих объяснения.
Первое — самое распространенное — Медведев полностью дискредитирован как политическая фигура, с ним никто и не при каких обстоятельствах не может связывать никаких серьезных политических перспектив. Объяснение меня лично не очень устраивающее — не так уж много у нашей либеральной партии вождей на больших постах, чтобы разбрасываться премьер-министрами. Но на правительство Медведева идет мощная информационная атака, либеральная пресса за редким исключением не подает ему руку помощи. Фамильярных обращений к премьеру, на которые жалуется его пресс-служба, она, может быть, и не допускает, но отставки требует уже не слабее, чем многочисленные социал-государственники.
Второе расхожее объяснение называется Алексей Леонидович Кудрин. Если репутацию Медведева никто не щадит, о Кудрине в либеральной партии стараются говорить с некоторым придыханием, всячески подчеркивая, что все лучшее, все устойчивое в экономике, чем может похвастаться руководство страны, объясняется именно его, кудринскими, усилиями, результаты которых до сих пор не обнулены. Кудрин находится в конфликте с Медведевым, он явно претендует на его пост, с ним в отличие от премьера много связывается и на него, равно как и на его партнера в поле публичной политики Михаила Прохорова, многое возлагается. И все же и роль Кудрина мне кажется в этой истории слишком преувеличенной. Возвращение Кудрина в премьерское кресло привело бы к гигантскому усилению либеральной партии и столь же стремительному ослаблению партии социал-государственной, неправящей, но идеологически главенствующей в сегодняшней ситуации. Либералы наверняка это понимают и, полагаю, на вариант Кудрина-премьера не слишком рассчитывают.
Но если две расхожие версии не срабатывают, не до конца объясняют отчуждение либералов от премьера и его обстреливаемого из всех информационных ружей окружения, то, может быть, более убедительными покажутся версии конспирологического толка.
Не секрет, например, что Медведев еще на посту президента делал все для себя возможное и невозможное, чтобы заручиться безусловной поддержкой американского партнера. Говорил все, что нужно говорить, поддерживал, что нужно поддерживать, голосовал «за» там, где следовало бы подумать и наложить вето. Ему на самом деле многое удалось, Обама, по-простому говоря, был за него. Но это парадоксальным образом сыграло против Медведева в России. Дело даже не только в том, что охранители стали немедленно стращать «перестройкой-2», заговором, «арабской весной» на московских улицах и тому подобное. Но и в том, что от Медведева стали чуть-чуть (по началу чуть-чуть, потом — очень определенно) отползать в сторону и все те круги, для которых Обама был воплощением измены, предательства и слабости Запада. А на эти круги Медведев, в общем, мог и должен был рассчитывать.
И все же конспирологические версии, хотя и радуют воображение, остаются версиями бездоказательными, а следовательно, шаткими. Зато есть концепция, снимающая напряжение между обеими линиями рассуждений. Обозначим ее «Дмитрий Ливанов». Смысл этой версии состоит в том, что характерное для нынешнего режима соединение патриотически-охранительного курса с либеральной экономической программой неизбежно подталкивает либеральную (уже в широком смысле) общественность к задействованию социал-демократической риторики. Условно говоря, ругать систему на кухне легче не с позиции какого-нибудь, прости Господи, Евгения Гонтмахера, а используя аргументы и выражения, скажем, Оксаны Дмитриевой. И сетовать не на, что власть до сих пор никак не обанкротит не нужные стране заводы, а ворчать по поводу уничтожаемого российского образования. И это будет тем уместнее, если твой собеседник по кухне окажется скрытым коммунистом, и вы сможете легко найти общий язык, несмотря на все мировоззренческие разногласия.
В этом смысле Дмитрий Ливанов, которого Медведев отказался отправить в отставку, несмотря на требования коммунистов и призывы некоторых единороссов, играет в нашей политической системе, прошу прощения за тавтологию, системную роль. Аналогичную той, что в конце «второго срока» играл Михаил Зурабов, а в период тандемократии — Анатолий Сердюков. Роль искренне ненавидимого всеми сегментами общества и всеми идеологическими течениями чиновника. Такое ощущение, что руководители страны в заботе о единстве политического класса задумали создать внутри правительства такую специальную должность — негативного интегратора. Ненависть к которому делала бы все наше разнообразное общество по-настоящему единым.
И вот меня не оставляет ощущение, что функции негативного интегратора от одного единственного министра, пускай такого активного, как Дмитрий Ливанов, теперь постепенно переходят — в связи со сложностью самой задачи — к правительству в целом. Иными словами, сам кабинет министров становится в первую очередь «правительством Дмитрия Ливанова», правительством всех равным образом раздражающих людей. Стоит только опасаться, как бы этот процесс — негативной интеграции — не зашел слишком далеко и не захватил власть в целом. А для этого следует все-таки пожертвовать тем, кого единодушно не хотят все.
