Новому министру обороны США Чаку Хейгелу должность дается нелегко. При утверждении его кандидатуры сенатом в январе-феврале этого года ему пришлось вытерпеть шквал критики и неудобных вопросов, прежде всего со стороны республиканских «ястребов». Хейгела утвердили в должности, но выглядел он после сенатских слушаний довольно растерянным и помятым. И вот его вместе с другими высшими руководителями Пентагона вновь вызвали на заседание комиссии конгресса по вооруженным силам, на сей раз по вопросам сокращения расходов ведомства, и снова изрядно потрепали.
Сколько бы ни пытались представить Чака Хейгела пацифистом, он отнюдь не «голубь». Он скорее из разряда тех умеренных членов республиканского истеблишмента, кого принято называть «реалистами». А реальность сегодня такова, что Соединенным Штатам необходимо сокращать военный бюджет, а значит, закрывать военные базы за рубежом, сокращать многие штабные должности, менять программу закупок вооружения и желательно в ближайшее время не ввязываться в военные действия.
На комиссии, разумеется, встал и вопрос о Северной Корее вкупе с Ираном. Если Исламская Республика повсеместно заявляет о том, что ее ядерная программа носит исключительно мирный характер, то власти КНДР все последние недели бряцают атомным оружием и угрожают США нанести удар по их континентальной территории. Хейгела спросили: что в связи с этим собирается предпринять военное ведомство. Тот ответил в уже привычной уклончивой манере, но слова его тут же заставили «встать в стойку» тех, кто у нас в стране с большой нервозностью — по должности или по убеждению — следит за американской программой построения глобальной ПРО.
Министр обороны США сказал, что, по его мнению, ни у Ирана, ни у Северной Кореи нет ракет большой дальности, способных поразить территорию США, тем более ядерными боеголовками, но он не исключает, что обе страны в будущем способны такое оружие обрести.
Если перевести с хейгеловского на русский, то мы получим два важных месседжа. Во-первых, администрация Барака Обамы считает, что войны на Корейском полуострове не будет, а кроме того, выступает против удара по ядерным объектам Ирана и вообще военных действий против этой страны. Во-вторых, система ПРО всё равно будет строиться и Соединенные Штаты не допустят реализации военной угрозы в свой адрес.
В связи с этим может показаться, что одно из высокопоставленных должностных лиц Вашингтона наконец-то признало, что система ПРО возводится не против «стран-изгоев», а против других обладателей ядерного оружия — прежде всего против России. Так что можно снова «выражать озабоченность», настаивать на «юридически обязывающем документе» о ненаправленности ПРО против нашей страны, говорить об «агрессивности американской военщины» и повторять, как мантру, что наш ядерный щит — то единственное, что сохраняет суверенитет России.
Направлена ли ПРО (еще правда не построенная) против России? Разумеется, да. Как и против всех остальных. ПРО направлена против любых стратегических угроз Соединенным Штатам Америки, даже предположительных, мифических и чисто умозрительных.
Стань президентом США самый отъявленный пацифист, он всё равно не откажется от строительства ПРО, потому что она одна из составляющих программы обеспечения стратегической неуязвимости Америки. Сегодня у Соединенных Штатов есть ресурсы и возможность для обеспечения такой безопасности на нынешнем уровне развития вооружений, и поэтому вопрос о том, обеспечивать или нет, не стоит.
США будут стремиться к полной неуязвимости (следствием ее может стать, разумеется, и полная безнаказанность), и если слишком много ставить на некие «юридически обязывающие» документы и продолжать настаивать на старом принципе ядерного паритета, они ее добьются.
Помимо ПРО у вооруженных сил США есть множество новых технологических и тактических наработок. Чего стоит одна концепция Global Strike, предполагающая поражение жизненно важных объектов на территории любой страны с помощью обычных зарядов, переносимых гиперзвуковыми носителями с небаллистической траекторией!
Да и «сланцевая революция», стремление обеспечить энергетическую независимость Америки также ложится в концепцию неуязвимости. Возвращение из-за рубежа целого ряда производств (от гигантских грузовиков Caterpillar до компьютеров и смартфонов Apple) — этого же разряда явления.
Это ни в коем случае не означает, что, достигнув стратегической неуязвимости, Соединенные Штаты развяжут войну, захватят или уничтожат весь остальной мир или разрушат экономику своих конкурентов. Но мир радикально изменится. И сегодня-то большинство решений по судьбам мира принимается в Вашингтоне, а в «новом прекрасном мире» дипломатия и вооруженные силы (все, кроме американских) потеряют всякий смысл.
Надо привыкнуть к мысли, что такая стратегия существует и у нее есть все шансы воплотиться в жизнь. Осознав это, можно и действовать соответственно. Причем не только и столько в военно-технической сфере, хотя это тоже очень важно. Сегодня Соединенные Штаты в экономическом и технологическом отношении ушли далеко вперед, что и позволяет им строить подобного рода стратегии.
России в этой ситуации жизненно необходимо собственное экономическое и технологическое развитие. Сосредотачиваться только на гонке вооружений бессмысленно — это мы уже проходили. Но если через 10–20 лет Россия станет страной, интересной миру не только своими полезными ископаемыми, если технологический уровень ее индустрий достигнет мирового уровня, а ее граждане получат возможность успешно инвестировать свои силы и средства у себя в стране, появится реальная возможность строить свою собственную глобальную стратегию, и не факт, что Соединенным Штатам не будет дешевле отказаться от стратегической неуязвимости в пользу более интересных проектов мироустройства.
На самом деле мы должны были думать о новом будущем России задолго до того, как Чак Хейгел начал вяло отбиваться от членов комиссии конгресса. Но раз уж Чак нам все прояснил, то никакие отговорки более не действуют.
