В романе вечного — из года в год — кандидата на Нобелевскую премию по литературе американца Филипа Рота «Профессор желания» одна из главных героинь — морально раскрепощенная, чтобы не сказать, разнузданная, тридцатилетняя деваха из калифорнийского университета, — попадает на сутки-другие в камбоджийскую тюрьму и выходит оттуда (выходит за большие деньги, естественно) совершенно другим человеком, выходит подавленная, присмиревшая, глубоко и искренне в своих прежних выходках — одна из которых и привела ее за южноазиатскую решетку — раскаивающаяся.
Московский бизнесмен Сергей Полонский провел в камбоджийском застенке аж целых три месяца, но вышел он оттуда ничуть не переменившимся — по меньшей мере внешне. Вышел, огляделся по сторонам, сел на легкий катер и умчался в море. Порекомендовав всем, остающимся на берегу, но не имеющим миллиарда (на рыло), включая собственных поручителей, идти... Ну вы и сами помните, куда посылает таких людей видный отечественный девелопер или, в иной стилистике, махинатор. Я бы даже сказал, младомахинатор. Вот были у нас (при Ельцине; были да сплыли) младореформаторы, а потом пришли младомахинаторы. Кстати, и вожака младомахинаторов — некоего Аркадия (фамилия которого так и осталась загадкой, окутанной тайной) — наш герой не колеблясь послал при всем честном народе туда же.
Правда, нет миллиарда теперь, говорят, и у самого Полонского — и вообще нет чуть ли ни копейки, кроме как разве что на Кипре (то есть считай, что уже тоже нет), — но мы этим говорунам верить не будем, не правда ли? Сегодня, может, и впрямь нет, — а завтра, глядишь, появится. Отсудит, например, Полонский искомый и чаемый миллиард у владельца «Новой газеты» — и категорически откажется брать компенсацию за моральный ущерб тамошними борзыми щенками, включая самых легавых. А может, по-младомахинаторски (ну или по-девелоперски) выручит его все тот же никем так и не опознанный Аркадий. Или брат неопознанного Аркадия Михаил.
Меж тем, оказывается, московский девелопер успел за три месяца, проведенные в камбоджийской неволе, несколько обустроить тамошнюю тюрьму, превратив самый мрачный, самый азиатский, самый гамлетовский ее застенок в филиал и подобие паханской «хаты» где-нибудь в Бутырках. Оно и немудрено: правила выживания (и преуспеяния) в отечественном девелоперском бизнесе и в камбоджийской кутузке ничем, должно быть, не отличаются друг от друга: подкуп, взятки, откат, распил и повсеместно грозящее кидалово. Если верить Филипу Роту, в камбоджийской тюрьме дело обстояло точно так же и полвека назад. И, в частности, уже взяв деньги, там отнюдь не спешили освобождать нарушительницу общественного спокойствия, чтобы и дальше доить и доить ее заокеанских покровителей.
Находясь в заточении, Полонский рассылал по Сети пламенные воззвания, поднимал, так сказать, мировую «оранжевую революцию» в свою пользу, но никто к нему не прислушивался. Жегловской классической максимы «Вор должен сидеть в тюрьме!» вроде бы еще никто не отменял. Вор, махинатор, младомахинатор, девелопер — в обывательском сознании все они единым миром мазаны; и обывательское сознание в данном случае не обманывает. Вор должен сидеть в тюрьме — хотя бы в камбоджийской, — должен сидеть если уж не за воровской по определению гоп-стоп или девелопмент, так хотя бы за пьяный дебош, устроенный на легком катере в далеком море.
Лермонтовский демон, дух изгнанья, говорил о себе: я тот, кого никто не любит и всё живущее клянет. Девелопер Полонский в этом смысле скорее полудемон: его и впрямь никто не любит (даже когда ему публично набили морду в прямом эфире, причем набили, подло напав исподтишка, злорадства было куда больше, чем сочувствия), но никто, разумеется, не клянет, потому что всем он по барабану. Как не клянут и никого другого из младомахинаторов — один отвратительнее другого, — бесстыдно взявших на вооружение иезуитский лозунг кинобандитов из 1990-х: «Это не мы такие, это жизнь такая!». Да, жизнь, увы, и впрямь такая, но такою она стала далеко не в последнюю очередь как раз из-за вас.
