Верхнюю палату Федерального собрания РФ покинул депутат Виталий Малкин. С помощью неутомимого блогера Алексея Навального выяснилось, что Малкин мало того что имеет недекларированную собственность за рубежом, он еще обладает вторым — израильским — гражданством. Вроде бы никто только ничего не доказал, Малкин обещал обратиться в суд, чтобы посрамить клеветников, но поскольку дело приобрело большой размах, он все-таки решил покинуть Совет Федерации.
Многие уже отметили, что выступления Навального в его ЖЖ, выводящие на чистую воду всю подноготную членов ФС обеих палат, приобретают характер ценных указаний какого-то невидимого политического штаба. Его собрат по оппозиционному движению Сергей Пархоменко, неутомимо следящий за чистотой научных репутаций депутатов, не может похвастаться аналогичной результативностью. Ольга Баталина, в диссертации которой Пархоменко обнаружил следы плагиата, по-моему, совершенно не собирается расставаться с депутатским креслом. Да и Андрей Исаев, уличенный в наличии имущественных интересов за рубежом, тоже пока держится в седле, несмотря на наезды телевизионного уровня.
Судя по всему, полуофициальным статусом общественного обвинителя у нас обладает пока только Навальный. Он устроил «пехтинг», теперь он же осуществил «малкинг». Впрочем, в каком-то смысле он сейчас раскладывает уже фактически собранный пасьянс. Вслед за Малкиным и Шлегелем Совет Федерации, вероятно, покинут другие бизнесмены: представитель Красноярского края Андрей Клишас и представитель Дагестана Сулейман Керимов.
Очищение верхней палаты становится постепенно институциональной проблемой. Непонятно, кто вообще может остаться в этой самой верхней палате с удалением оттуда бизнесменов с недвижимостью? Кто и, главное, зачем? С изменением избирательного закона и возвращением выборов по мажоритарным округам роль представителей территорией явно переходит к именно к этим одномандатникам. Когда-то Совет Федерации был своего рода местом сделок федеральной власти с губернаторским корпусом. Путин еще на заре своего правления лишил верхнюю палату такого статуса.
Обычно в западных демократиях верхняя палата рассматривается в качестве сдерживающей узды над подлинным народным представительством, то есть нижней палатой. По этой причине полномочия верхней палаты или незначительны, или часто даже формальны. Американский сенат, который утверждает членов президентской администрации, в этом смысле является исключением.
Кого и что сдерживает в России верхняя палата, совсем не ясно. Смею сказать, сегодня в России это совершенно лишний никому не нужный — ни власти, ни гражданам, ни регионам — орган представительной власти.
Как и почти все институты в нашей стране, он служил до сих пор в основном одной задаче — обеспечению неформальных коммуникаций представителей бизнес-элиты. Как реально можно заполнить вакуум смыслового содержания, который неизбежно наступит в том случае, если Совет Федерации покинет последний бизнесмен?
В недавно вышедшем в США бестселлере Николаса Бергрюэна и Натана Гардельса «Умное управление» фактически ставится тот же вопрос применительно к верхним палатам всех демократических стран. Бергрюэн и Гардельс предлагают превратить верхние палаты из демократических органов власти в институт назначаемой меритократии. Если не вдаваться в сложные схемы их политических проектов, то суть состоит в следующем: нужно сделать верхние палаты своего рода собранием просвещенных экспертов, которые могли бы умерять смелые устремления членов нижней палаты, обусловленные их классово-партийной принадлежностью. Допустим, в нижней палате большинство за фискальными консерваторами с их лозунгом «ни одной лишней копейки Богом проклятому федеральному правительству». Они проводят соответствующий закон, но мудрые экспертократы палаты верхней накладывают на этот закон вето и отправляют на доработку. Тогда представители, или в нашем случае думцы, чуть-чуть остужают свои страсти и корректируют законопроект, проводя его уже не простым большинством, а двумя третями.
Всё это хорошо бы работало в том случае, если бы можно было бы найти канал привлечения в верхнюю палату подлинно мудрых и бесстрастных брахманов, неангажированных и неподкупных профессионалов и мыслителей.
Я лично не разделяю веру авторов, что возможна в наше время какая-то духовная надпартийность. И всё же их рекомендации имеют свой смысл. Мы уже говорили о том, что экспертные партии у нас могут организоваться на базе основных московских вузов — ВШЭ и МГУ. Добавим сюда и другие экспертные центры — РГГУ, РАГС/АНХ, Плехановскую академию. Добавим и региональные интеллектуальные центры. Добавим творческие союзы. Вот и получится у нас что-то вроде Общественной палаты, только имеющей не консультационные, но законодательные полномочия.
Не могу сказать, что я верю в реформу СФ вот по такому плану, но, с другой стороны, не исключаю, что такой вариант был бы более осмыслен, чем всякий иной сегодня. Если мы не хотим видеть в верхней палате богатых и состоятельных, то тогда мы получим здесь бедных, нуждающихся и зависимых. Интеллектуальный класс — единственный, кто не подпадает ни под ту, ни под другую категорию, обладая необходимым набором компетенций для работы на государственном уровне. Но, конечно, не помешает новоиспеченным экспертократам проверка их работ со всей суровостью на систему «Антиплагиат». Можно для чистоты эксперимента привлечь для этого дела еще и зарубежных экспертов.
Критики и ненависти в адрес яйцеголовых будет столько, что сегодняшние нападки блогеров на бизнесменов покажутся детскими игрушками. Научная и творческая репутация каждого окажется под сотнями пристрастных прицелов. Но в конце концов, может быть, это и хорошо. Может быть, именно так, в огне демократической критики, будет закаляться сталь нашего нового передового экспертократического сословия. Которое будет обладать, пройдя огонь и воду самых безжалостных нападок, хоть каким-то общенациональным авторитетом, необходимым для того, чтобы умерять страсти и возвращать к здравому смыслу.
