Жаркие дискуссии о том, имеют или нет государственные служащие заграничные счета и недвижимость, перевешивают по страстям споры о роли И.В. Сталина в истории России. И там, и здесь не может быть консенсуса, ибо истина всегда посередине, а дьявол в диалоге, как сказал Кафка.
Само по себе наличие счетов в швейцарских банках или виллы, не важно где, в солнечном ли Майами или в не менее лучезарной Ницце, не могут кого-либо дискредитировать, иное дело, на какие средства приобретаются акции, апартаменты, замки и футбольные клубы. Совсем свежий пример — экс-депутат Госдумы Владимир Пехтин. Несмотря на добровольно сложенный им мандат, он в принципе вполне еще вправе располагать репутацией честного человека.
Иное дело, экс-глава Банка Москвы Андрей Бородин, получивший давеча политическое убежище в Англии. Хороший вопрос — почему опять в Англии, еще лучше — почему опять политическое?
Будучи еще преуспевающим финансистом у экс-градоначальника Москвы Юрия Лужкова, Бородин хранил деньги в более надежных, как считается, европейских банках. Однако в феврале 2012 года нагрянули ревизоры; Бородину и его коллеге Акулинину предъявили обвинение в хищении 6,7 млрд рублей, перечисленных Банком Москвы на счета подконтрольных им офшоров. Месяцем позже обоих обвинили еще и в махинациях с акциями банка, в результате которых был нанесен ущерб в размере 1,7 млрд. И это лишь две главы из многотомной истории не всегда взаимовыгодных отношений Банка Москвы и Бородина. И как итог — сотни миллионов долларов удачливого финансиста на счетах в Швейцарии и Бельгии оказались заморожены. В отличие от недвижимости Пехтина, их происхождение показалось следственным органам несколько туманным.
Сам банкир, впрочем, утверждает, что он — честный малый, а все его несчастья связаны исключительно с политикой. Вообще история Бородина, как и прочих политических беженцев, напоминает мне бессмертную пьесу Николая Эрдмана, главного героя которой Семена Семеновича Подсекальникова кто только не упрашивал самоубиться во имя какой-нибудь великой или поменьше идеи. «Ну, кому это нужно, скажите, пожалуйста, просто стреляться, и никого не винить. Вы решили застрелиться. Прекрасно. На здоровье! Но стреляйтесь, пожалуйста, как общественник... Разорвите сейчас же вот эту записочку и пишите другую. Обвините в ней искренне всех, кого следует...»
И вот Клеопатра Максимовна просит, чтобы Подсекальников застрелился во имя любви, Виктор Викторович — во славу искусства, священник отец Елпидий — ради религии. Записок предсмертных становится все больше и больше. «Умираю, как жертва национальности, затравили жиды». «Жить не в силах по подлости фининспектора». «В смерти прошу никого не винить, кроме нашей любимой советской власти».
Андрей Бородин тоже хочет не просто остаться в Лондоне, как очередной гонимый, хоть и успешный бизнесмен, а как символ российской несвободы, и даже сопротивления. И это понятно. Кто ж захочет играть в Березовского? Тем более — во второго. «В моих страданиях прошу винить Медведева». Точнее, «одного молодого человека», в интересах которого якобы, по его собственным словам, действовал бизнесмен Виталий Юсуфов, выкупавший у Бородина акции Банка Москвы. Еще один литературный персонаж — Хлестаков — тоже много, на кого ссылался. Хотя и не знал слов «пенсионный фонд», «будущая финансовая империя» и пр.
Не уверен, что такой искушенный финансист, как Бородин, и правда, повторил ошибку гоголевского Городничего или только сделал вид, что сыграл его роль. Но британские чиновники, похоже, повелись. Признали беглого российского банкира «политическим».
А вместе с ним получили политическое убежище и капиталы, заблаговременно выведенные экс-главой Банка Москвы и его подельниками в офшоры. И если даже каким-либо образом удастся вытащить из Лондона самого Бородина, деньги вряд ли.
Надо менять принцип управления. И экономикой, и всем остальным. Чтобы не слышать досужие сплетни о том, кто, где и какую недвижимость прикупил («А вы слышали — Борис Березовский приобрел виллу Clocher de la Garoupe; а Бородин выторговал замок самого принца Уэльского?»). Чтобы не появлялись такие вот «дети лейтенанта Лужкова», которые так управляют, что в конце концов уже и сами не могут разобрать, где их личная шерсть, а где государственная; чтобы появилась наконец та самая национальная элита, для которой историческая миссия — служение государству — станет превыше всего на свете, а не только каких-то там пошлых денег, замков и вилл.
Мое твердое убеждение: государственные служащие имеют право иметь заграничные счета. И недвижимость. Вопрос лишь в том, наполнены эти счета честными капиталами или преступными; и на какие деньги приобретена эта недвижимость? И уж мало у кого, думаю, возникнут вопросы, если счета и виллы за границей, пусть и не такие завидные, будет иметь каждый российский гражданин.
