Утром 15 февраля в обычную жизнь самых обычных людей без приглашения ворвалась научная фантастика.
До этого она существовала где-то рядом: на полках, заставленных книгами в одинаково аляповатых обложках; на теле- и киноэкранах, где бесстрашные спецназовцы крошили в капусту жукоглазых инопланетных агрессоров; в виртуальном пространстве компьютерных игр. И вдруг в буквальном смысле слова обрушилась на головы жителей Челябинска. Зрелищно, словно в голливудском блокбастере, над городом пронесся и взорвался в небе ослепительный болид. Взрывом выбило стекла в сотнях домов. От ударной волны пострадали люди — за медицинской помощью обратилось около 1200 человек, 48 человек было госпитализировано. И, несмотря ни на что, можно считать, что челябинцам, в сущности, повезло — взорвись небесный гость ближе к Земле или будь он не таким маленьким (2–3 м в диаметре) — последствия могли бы оказаться гораздо драматичнее.
Вселенная напомнила человеку, что он, в сущности, букашка. И что совсем рядом, за тонкой прозрачной оболочкой атмосферы, играют силы, которые могут уничтожить всю земную цивилизацию также легко, как сам человек может растоптать или сжечь муравейник.
На самом деле космические небесные тела сталкиваются с Землей не так уж и редко. К счастью, обычно они разрушаются в атмосфере без особого ущерба для человека — например, падение четырехтонного метеорита Цзилинь в Китае обошлось без человеческих жертв, хотя осколков собрали столько, что хватило на целый музей. Кроме того, человечеству до сих пор банально везло: самые крупные «пули», которыми стрелял в него Космос за последние 100 лет, в основном уходили «в молоко». Знаменитый Тунгусский метеорит выкосил 2 тыс. кв. км дикой сибирской тайги; еще один небесный гость весом в 10 т рассеялся железным градом над безлюдными отрогами Сихотэ-Алиня; в 1930 году каменный осколок 50–100 м в диаметре взорвался над амазонской сельвой на границе Перу и Бразилии. А если бы что-то подобное произошло над густо заселенными районами Европы или Северной Америки? Существуют расчеты, доказывающие, что если бы тот же Тунгусский метеорит столкнулся с Землей четырьмя часами позже, его взрыв уничтожил бы Выборг и разрушил половину Санкт-Петербурга.
Характерна реакция на случившееся политиков, журналистов и блогеров. Лидер ЛДПР Владимир Жириновский сразу же обвинил в событиях в Челябинске американцев, испытывавших новое оружие. «Ничего никогда нигде не падает, — заявил Жириновский. — Космос — это вселенная, там свои законы, там ничто никогда не упадет. Когда падает, это люди делают». Автор известного мема «стрелка осциллографа» Юлия Латынина предположила, что над Челябинском взорвалась ракета, запущенная с одного областного полигона на другой. Оппозиционно настроенные блогеры ругали МЧС за то, что не предупредило граждан о падении метеорита, а ПВО — за то, что не уничтожило небесное тело на подлете. Некоторые особенно одаренные граждане заподозрили, что падение метеорита было специально подстроено Кремлем, чтобы отвлечь внимание общественности от скандала с обладателем майамской недвижимости единороссом Пехтиным.
Все это было бы смешно, если бы не одно «но». Несмотря на недвусмысленное предупреждение, большинство наших сограждан предпочитают искать случившемуся привычные, земные объяснения. Единственный известный мне комментарий, затрагивающий суть проблемы, был дан вице-премьером Дмитрием Рогозиным. Он напомнил, что уже давно говорил о необходимости международной инициативы, связанной с созданием системы предупреждения и предотвращения опасного сближения с Землей инопланетных объектов. Но тогда к его предложению отнеслись «со скептицизмом» и даже «посмеялись».
Между тем, смеяться здесь совершенно не над чем. В отличие от России, некоторые страны — например, США и Австралия — развивают программы раннего обнаружения астероидной опасности. Так, методики НАСА позволили обнаружить и определить траектории 1310 самых крупных и самых опасных околоземных объектов — но это меньше 10% от общего числа малых тел Солнечной системы, представляющих потенциальную угрозу для Земли. Например, астероид DA14, пролетевший в ночь с пятницы на субботу на расстоянии 27 тыс. км от Земли, был открыт всего лишь год назад — и не профессиональными астрономами, а группой любителей, возглавляемых испанским стоматологом. Челябинский болид, по предположениям некоторых экспертов, мог быть частью «свиты» астероида DA14, попавшей в гравитационную ловушку нашей планеты.
Сами по себе системы раннего обнаружения мало что дают — ведь опасность нужно не только локализовать, но и нейтрализовать. А на это не способна сейчас ни одна страна мира, включая США. Случайно или нет, но именно в день, когда челябинцы получили «подарок» из космоса, в Вене завершила свою 12-летнюю работу по разработке плана действий в чрезвычайной обстановке на случай возникновения космических угроз специальная группа ООН. Одна из ее рекомендаций — создание специального подразделения для руководства космическими полетами с целью отклонения траектории или разрушения угрожающих Земле астероидов.
Казалось бы, тут-то нам все карты в руки! Россия все еще остается мировым лидером по космическим запускам и сохранит эту роль в ближайшем будущем. В КБ и НИИ нашего ВПК до сих пор хранятся советские разработки, которые могут лечь в основу эффективной системы «космической ПРО». Возможности, которые открываются перед нашей наукой и промышленностью в случае, если борьба с космическими угрозами будет признана стратегическим приоритетом, трудно переоценить. Тут и модернизация, и новые рабочие места, и создание цепочек «школа-вуз-предприятие», и развитие академической науки. И — чем черт не шутит — возрождение русского космизма, сделавшего возможным космический прорыв СССР в 1950–1960-х годах прошлого века.
И мешает сделать правильный выбор не нехватка ресурсов, не недостаток финансирования — это все проблемы решаемые, была бы политическая воля. На самом деле мешает глубоко укоренившееся в нашем сознании представление о том, что угроза из космоса — это что-то столь же несерьезное, как летающие тарелки и зеленые человечки. Достаточно ли будет урока «челябинского метеорита», чтобы поколебать это убеждение? Или, для того, чтобы мужик, наконец, перекрестился, потребуется еще более оглушительный удар космического грома?
