Возбуждено вот уголовное дело «по многочисленным нарушениям в ходе строительства стадиона «Зенит». Но почему-то вздох «ну наконец-то!» не вырывается. Не в том даже дело, что слишком слаба надежда, что следствие сумеет внятно объяснить, почему за пять лет затраты на главную арену Петербурга возросли с 7 млрд до 43 млрд рублей. Ну да, слаба. Большие деньги умеют хорошо прятаться — это тебе не трешка, которую ты стащил у отца из кармана пальто. Дело в другом: худшее уже произошло.
Подростком я жил недалеко от Крестовского острова и летом катался по нему на велосипеде. Это был парк — местами дикий, местами ухоженный, безлюдный, тихий и очень, что ли, живой. Это был питерский Тиргартен, если кто понимает, только с морем. Там, на старом дебаркадере, я впервые поцеловал девушку. Стадион был похож на античную руину, на его зеленых склонах можно было загорать. Потом остров застроили элитным жильем, но оставили парк вокруг стадиона. Потом потихоньку застроили парк — картинг, гостиницы, рестораны, теннисные клубы, аттракционы. А потом снесли стадион. Общественность сопротивлялась — мало того что стадион был вполне функционален, так еще и памятник архитектуры, — но кто ж ее, общественность, слушает.
Это был правда красивый стадион, и кроме того, удобный — зеленые склоны насыпного холма служили и пляжем, и смотровой площадкой, по дорожкам можно было бегать, на траве можно было валяться.
Была еще какая-то надежда, что не всё потеряно — помню, я ходил в комитет по строительству на выставку конкурсных проектов нового стадиона. На той выставке я понял одну простую вещь: абсолютно все арены будут красиво смотреться в телевизоре, и именно для этого они спроектированы. Разноцветные фигурные крыши, разъезжающиеся крыши, формы чаши — всё это для съемок с вертолета. С земли, для гуляющего среди трех оставшихся от бескрайнего парка деревьев, всё это будет выглядеть как бессмысленная и очень высокая, половину острова накрывающая своей тенью стена, только и всего.
Но теперь, после того как сняли леса со второй сцены Мариинского театра, нет уверенности, что красиво будет хотя бы в телевизоре. Там ведь тоже — долгострой, многократно увеличившаяся за годы строительства смета, скандалы, сопротивление общественности и подозрения в «нецелевом расходовании». Уничтожили памятник архитектуры XVIII века, Фостер нарисовал золотую картофелину — о как все были против! — она и впрямь была ужасна, но ужасна не сама по себе, а в контексте старой Коломны. Убрали картофелину. Но то, что получилось, — ужасно именно само по себе. Новая сцена Мариинского театра, если вы еще ее не видели, похожа на все торговые центры вместе взятые. На Лиговском такой же торговый центр пару лет назад открыли — те же бойницы в глухой серой стене, та же стеклянная, от архетипического ларька идущая витрина. На Сенной площади даже посимпатичнее будет.
Еврейская поговорка гласит, что если проблему можно решить деньгами, то это не проблема, а расходы. В этом смысле растущие сметы, пропадающие в офшорном вакууме миллиарды, квартиры в центре и квартиры на Майями, дачи и «Мерседесы» — всё это расходы. Настоящая проблема вот: что бы ни строили, получается глухая стена с бойницами, окружающая ларек. И в том, что этот укрепленный ларек обязательно нужно построить на месте чего-то поистине замечательного. На том месте, где люди отдыхали, трудились, развлекались, любили. На хайдеггерианском арго это можно назвать забвением человекоразмерности. Ну то есть, грубо говоря, вот эта логика — что стадион должен смотреться с вертолета, а как он там смотрится с земли, неважно.
Однако еврейская поговорка лукава: конечно, все мы понимаем, что проблема-то как раз в том, чтобы достать деньги — ну то есть что проблемы с расходами все-таки неразрывно связаны. В данном случае они связаны следующим образом: поскольку изначальным импульсом для строительства оказываются расходы, постольку проблемы человекоразмерности никого не волнуют.
Новость о возбуждении уголовного дела в связи со строительством «Зенита» пришла сразу за новостями о смете сочинской Олимпиады. Будто бы на эти деньги можно в каждом городе страны построить по бассейну, по детской спортивной школе, каждому школьнику купить по мячу, ну и так далее, и так далее. И в частности, именно поэтому не чувствуется как-то воодушевления. Проблема-то никуда не делась: расходы всё растут и растут.
