Знаменитую формулу Маркса «у капитала нет национальности» давно пора переформулировать: родина там, где меньше налоги!
Впрочем, возмущение Депардье можно понять. В то время как, по свидетельству Блумбергского списка миллиардеров, за 2012 год — год гражданской войны в Сирии и на грани таковой в Египте, год экономического обвала в Греции и Испании, Португалии и Италии, год, когда едва не началась война между Китаем и Японией, между Израилем и Ираном, — 100 богатейших людей на планете увеличили свое совокупное состояние на без малого четверть триллиона долларов, он, Депардье, должен несчастными своими миллионами делиться с народом Франции. Самое время опустить на лицо трагическую маску и процитировать про Ирландию, которая пожирает своих сыновей.
И правда, почему люди, которые зарабатывают миллиарды, платят налоги кто на Кайманах, кто на Фолклендах, кто на острове Джерси, а те, кто победнее, своими миллионами должны делиться, да еще из каждого миллиона по 750 тыс. отдавать? Поставим наконец вопрос максимально остро: чем артисты хуже банкиров?! Кто тут бык и кто — Юпитер?
Когда банкир через 33 офшора уводит от налогов прибыль — кто об это узнает? Кому это интересно? Другое дело артист: артист уедет — шуму будет… на всю российскую блогосферу! Клеймить будут: свобода капитала свободой капитала, но как же «Свободу «Пусси Райот»? Милые мои, там, где вопрос стоит о свободе капитала, все остальные свободы имеют лишь прикладное значение. А капитал умеет очень хорошо защищать свою свободу, что и доказал Конституционный суд Франции, отменив инициативу Олланда.
Беда в том, что Депардье, похоже, оказался чуть ли не единственным честным налогоплательщиком, раз на самом деле честно испугался, что придется платить 750 тыс. с миллиона. Одно слово: артист.
Вот, например, в 1758 году просил русского гражданства прусский подданный Иммануил Кант, но бдительный чиновник по фамилии Фон Визин в предоставлении оного отказал. У философа миллионов не было, ему хотелось спокойной жизни и профессорской ставки в Петербурге. Но философ — человек мутный, бог его знает, чего от него ждать. Другое дело — артист. Артист — он как дитя, его всякий Олланд обидеть может. У нас — не обидят. На корпоратив пригласят, орден даже, может, дадут. И что же в этом плохого?
На Новый год президент сделал подарок не Депардье — это подарок всем бабушкам, которые сохли по романтическому хулигану 20 и 30 лет назад, а ведь эти бабушки, вслух говоря, и есть Россия. И вот теперь они умилятся: во-первых, в обиду не дали, а во-вторых, хоть немножко, да тоже теперь наш.
А два года назад умер, так и не получив российского гражданства, русский писатель Дмитрий Горчев, родившийся в Казахстане у русских родителей. Когда его в метро ловили милиционеры (тогда еще милиционеры), он от них откупался своими книжками. «Про что пишешь, писатель?» — спрашивали они его. «Про вас, дорогие», — отвечал Горчев, и его всегда отпускали. И тем не менее каждые полгода, что ли, он вынужден был ездить в Белоруссию — пересечь границу и обновить миграционную карту. Гражданства Горчеву не досталось, зато досталось бессмертие — ну так писатель его и взыскует, не так ли.
Писатель — бессмертия, артист — любви, всем сестрам по серьгам. Каждый частный случай есть не более чем частный случай. Случай с Депардье есть не более чем анекдот, и любой разговор о нем с серьезной миной — это провал вкуса. Непонятно только одно: как это мир колотит с каждым годом всё больше и больше, а самые богатые люди страны и мира умудряются с каждым годом всё увеличивать и увеличивать свои состояния. Это ведь уже не случай, это система.
