«Если не хотите бесполетную зону — дайте нормальное оружие»

Париж — первая мировая столица, где сирийская оппозиция не только признана законной властью, но и имеет законного посла. О том, почему многочисленные оппозиционные группы в Сирии не могут до сих пор сформировать переходное правительство, и как будет развиваться ситуация в стране, официальный посол Национальной коалиции сирийских оппозиционных и революционных сил (НКСОР) во Франции Монзер Махус рассказал в интервью «Известиям». 

— Многие из исламистских формирований в Сирии угрожают представителям России за ее позицию по сирийской проблеме, а несколько дней назад на территории страны был взят в заложники гражданин РФ.

— Мы отвергаем взятие заложников как метод борьбы и сделаем все от нас зависящее, чтобы россиянин, украинская журналистка и итальянец были освобождены. Но мы категорически не согласны с позицией России, которая продолжает поддерживать обреченный режим Башара Асада. Я встречался с главой российского МИДа Лавровым, трижды — с его заместителем Богдановым, дважды — с послом РФ во Франции Орловым. На словах все — за невмешательство во внутренние дела, но де-факто вы поддерживаете антинародный режим и поставляете ему оружие. Исторически Сирия всегда была вашим союзником. Если Россия хочет, чтобы в будущем все осталось также, то еще не все потеряно. Но позицию нужно менять прямо сейчас. Ну, а угрозы российским представителям, которые исходят от неизвестных лиц, не являются позицией Национальной коалиции и ее руководства.

— Но большинство джихадистских формирований в Сирии делают ставку на террористическую деятельность. Теракты бьют, в том числе и по гражданскому населению, гибнут женщины и дети. Как вы относитесь к таким союзникам?

— Национальная коалиция не отталкивает никого в борьбе с режимом. Мы не называем «экстремистами» людей, которые взялись за оружие, чтобы свергнуть Башара Асада. Что до методов вооруженной борьбы, то против армии Асада и его «эскадронов смерти шабиха» хороши любые средства. Единственное правило — это нельзя трогать гражданское население, а все остальное в борьбе с кровавым режимом дозволительно.

— У вас ведь с джихадистами разные цели: вы — за демократию, они — за Халифат. Как же вы планируете строить вместе будущее Сирии?

— Целью объединенной оппозиции является свержение преступного режима Башара Асада, а потом мы будем говорить о конкретных формах государственного устройства в Сирии. Но уже сейчас ясно, что это будет многоэтничное, мультирелигиозное, демократическое государство, будущее которого будут определять сами сирийцы.

— А нельзя просто сесть за стол переговоров и договориться о прекращении огня?

— Мы не против переговоров, но не сядем за стол с представителями Асада, которые уничтожают собственный народ. Это принципиальное условие. В свое время мы поддержали план Кофи Аннана о перемирии. Но Башар Асад не увел свои войска в казармы, как обещал. И план провалился. И сейчас спецпосланник ООН и ЛАГ Лахдар Брахими пытается найти пути урегулирования, но главное препятствие на пути реализации женевских договоренностей именно в том, что Россия готова видеть режим в числе тех, кто будет определять будущее страны, а мы — нет.

— Вице-президент Сирии заявил, что победителей в гражданском противостоянии не будет. А вот НКСОР по-прежнему требует обеспечить сирийскую оппозицию оружием.

— Если бы не позиция России и Китая в Совете Безопасности ООН, вступила бы в действие статья № 5 Устава ООН, и можно бы было установить бесполетную зону над Сирией. Военные самолеты безнаказанно бомбят города. Если не хотите бесполетную зону, то дайте оппозиции нормальное оружие. Мы сами справимся с режимом. У Национальной коалиции две принципиальные позиции. Мы против внешней интервенции и против переговоров с Башаром Асадом.

— 12 декабря в Марокко прошла встреча «Друзей Сирии». Однако обещанного переходного правительства на ней так и не создали, Хиллари Клинтон на встречу не приехала.

— Мы рассматриваем итоги этой встречи как позитивные. Подавляющее большинство представителей 114 стран, приехавшие в Марракеш, признали Национальную коалицию сирийских оппозиционных и революционных сил в качестве легитимного представителя страны. Это очень серьезное продвижение вперед. Я могу со всей определенностью утверждать, что очень скоро оппозиция будет признана всеми и с точки зрения международного права.

— В коалиции действительно представлены все этнические группы и религиозные меньшинства страны?

— Да, практически. Многие кандидаты выбирались на местах, во всех 14 провинциях Сирии. Представлены около 30 политических течений. Представители Сирийского национального совета (СНС) получили 22 места из 60. Пост вице-президента и несколько мест в коалиции зарезервировали для курдского Национального совета, поскольку курдская проблема для нас очень важна.

— А когда будет создан орган исполнительной власти?

— Для этого мы специально собирались в Каире за три дня до встречи в Марокко. В Президентском совете теперь пять человек: президент Ахмед Муаз аль-Хатыб, три его зама и генеральный секретарь Мустафа Саббах. Последним из заместителей был назначен Жорж Сабра — руководитель Сирийского национального совета.

По уставу коалиции нужно еще сформировать политический комитет из 11 членов, каждый из которых выбирается двумя третями голосов, что не функционально. Такой квоты достичь трудно, поэтому пока выбрали пятерых. Возможно, на ближайшем заседании подкорректируем устав, тогда и изберем оставшихся шестерых.

— А почему вы не смогли создать правительство?

— Правительство будет создано в ближайшее время, потому что необходимо, чтобы оно занималось распределением гуманитарной помощи, организовывало жизнь в освобожденных зонах. Ведь речь идет о 3 млн перемещенных лиц, в том числе и о беженцах за рубежом: в Иордании, Ливане, Турции. Когда будет создано правительство, ситуация может резко измениться. Вообще, в ближайшее время готовится много сюрпризов, например, большое военное наступление ожидается в районе Хамы. Дни режима сочтены. Что касается конкретных кандидатур, то я их, понятно, назвать не могу.

— НКСОР признают далеко не все представители вооруженного сопротивления. Те, кто одерживает громкие победы, как в Алеппо, — это преимущественно крайние исламисты, к тому же иностранцы. Две самые крупные организации из Свободной сирийской армии (ССА) также вас не признали.

— У вас неверные данные. Две с половиной недели назад в турецкой Анталии собралось более 550 представителей военных формирований. И все они признали Национальную коалицию. В том числе — командование ССА, а также те, кого пресса посчитала несогласными. Из вооруженных объединений джихадистов только одно не высказало своего окончательного мнения.

— Вы были приняты в Елисейском дворце как легитимный посол Сирии. А резиденция у вас появилась?

— Пока подбирают. Имевшееся здание посольства является собственностью Дамаска и занято представителем при ЮНЕСКО. Но у меня есть уже автомобиль с шофером, телохранитель. Будет и посольство.

— Прежде чем стать послом, вы были профессором по нефти и газу в университете Пьера и Мари Кюри в Париже. Сейчас преподаете?

— Уже два года, как не преподаю. Какое-то время работал консультантом в крупных нефтяных компаниях. А до Парижа я долго жил в России, защитил в МГУ диссертацию, преподавал много лет. Также у меня есть степени в Страсбургском университете и Сорбонне. Мне в числе других ученых по представлению ректора МГУ Виктора Садовничего указом президента Путина было предоставлено российское гражданство. Так что я не только сириец, но и гражданин РФ!