Чаплин, которого мы не знали
Существуют фигуры, насчет которых сходятся во мнении буквально все, включая недоверчивых интеллектуалов. Одной из легенд, никогда не подвергавшихся даже минимальным попыткам развенчания, стала карьера Чарльза Спенсера Чаплина. Посвященная ему экспозиция открылась в Мультимедиа Арт Музее.
Хотя о нем много сплетничали при жизни, да и потом не унимались с поисками каких-нибудь скелетов в семейном шкафу, все же никто и никогда не пробовал вернуть Чаплина с культурного олимпа на грешную землю, подвергнув его фильмы уничижительной критике. А ведь среди них, особенно в ранний период, когда молодой артист варьете перебрался на жительство из Англии в США и начал подвизаться в киноиндустрии, были отнюдь не только шедевры. Некоторыми признаками типичного масскульта наделены даже такие эпохальные ленты, как «Малыш» и «Огни большого города». Однако миссия Чарли Чаплина, пожалуй, как раз и состояла в том, чтобы поднимать «низкие жанры» до психологических высот. Тем не менее, эволюционируя от уморительной эксцентрики в сторону лирики, романтизма или жесткой сатиры, он не отказывался от своего любимого персонажа — маленького бродяжки, увлекая того вслед за собой к новым целям. Неудивительно, что и в нынешней биографической экспозиции они всегда рядом — актер и его герой. Разумеется, их не спутаешь: в жизни Чаплин совсем не походил на трогательного бедолагу с усиками, в котелке, огромных ботинках и с непременной тростью.
Выставка в Мультимедиа Арт Музее подготовлена куратором Сэмом Стурдзе, директором музея Д'Элизе в Лозанне, на основе нескольких частных коллекций и семейного архива, принадлежащего потомкам бенефицианта. Ее можно назвать хронико-документальной, поскольку здесь так или иначе проиллюстрирована почти вся творческая биография мастера — начиная с юношеских ролей в эстрадных скетчах до работы над последним фильмом «Графиня из Гонконга» в 1967 году. Впрочем, речь не идет о линейном повествовании: в проекте отчетливо выражены концептуальные акценты — например, раздел под названием «Хореография движения» с помощью фотографий и кинофрагментов обращает внимание на пластику в чаплинских картинах (известно, в частности, что ею был впечатлен знаменитый танцовщик Вацлав Нижинский). Хронология тем самым несколько запутывается, зато выявляются отдельные качества, присущие многим произведениям из обширной авторской фильмографии вне зависимости от времени их появления.
Не обходится экспозиция и без намеков на те самые «скелеты в шкафу», которые нередко выволакивались на публику еще при жизни актера. Скажем, рекламный плакат киноленты с участием Билли Уэста, подражателя Чаплина, заставляет вспомнить о многочисленных плагиаторах, с отдельными из которых создателю оригинального образа бродяги Чарли приходилось судиться. Публика к такого рода процессам относилась без сочувствия, подозревая своего кумира в скаредности, но Чаплин быстро нашел выход из положения — завел якобы приятельские отношения с парой-тройкой своих эпигонов, давая понять, что конкуренция с их стороны его нимало не беспокоит... А снимок 1944 года, запечатлевший процедуру снятия отпечатков пальцев у знаменитости, отсылает и к вовсе скандальным ситуациям, когда из-за любвеобильности Чаплина среди голливудских старлеток возникло что-то вроде моды на установление через суд его отцовства.
Впрочем, разрыв актера с Голливудом произошел все же не на сексуальной, а на политической почве. Он пал жертвой маккартизма, лишившись в 1952 году американского вида на жительства, и провел последнюю свою четверть века в Швейцарии. «Оскар» за заслуги, выданный ему киноакадемиками в 1972 году, воспринимался запоздалым и не слишком убедительным извинением. Но Чаплин, похоже, и без всяких «Оскаров» знал себе цену. Когда-то Бернард Шоу назвал его единственным гением, вышедшим из киноиндустрии. С той поры число гениальных кинематографистов существенно возросло, однако значимость этой фигуры со временем нисколько не девальвировалась. Биографическая выставка в определенной мере помогает понять, почему вышло именно так.
