«На первом этапе строительства Мариинки было много веселого»
Как сообщали «Известия», эксперимент по сопровождению госконтракта по строительству второй сцены Мариинского театра проходил с большими трениями между призванным следить за госрасходами Сбербанком и строительными компаниями, задействованными на проекте. Как сообщал банк, отклонялся почти каждый пятый представленный к оплате расходный документ, кроме того, был возвращен значительный объем выданных подрядчику — компании «Метрострой» — авансовых сумм. Зампред Сбербанка Белла Златкис рассказала «Известиям», как можно навести порядок на госстройках.
— Зачем понадобилось участие Сбербанка при строительстве второй сцены Мариинского театра?
— Цель эксперимента — минимизация нецелевого использования бюджетных средств. При обычном порядке Федеральное казначейство контролирует средства до уровня госзаказчика (в случае с Мариинским театром это северо-западная дирекция Министерства культуры).
Когда средства (в виде аванса или оплаты за выполненные работы) от госзаказчика попадают к генподрядчику, казначейство уже не может их контролировать, так как они ушли из сектора госфинансов и работают через коммерческие банки.
Вот на этой стадии для контроля за целевым использованием денег в схему и был включен Сбербанк. Каждому участнику строительства на трех уровнях — генподрядчик, подрядчики, субподрядчики — открывался специальный счет, на который переводились деньги для оплаты работ по смете. Информацию о ней нам предоставлял генподрядчик. Информация о несоответствии сумм госконтракта и стоимости оцененных расходных документов означает, что мы просто контролировали документы на каждом уровне и здесь присутствует двойной счет. При этом роста расходования средств не было.
— Что может помешать строителям тратить средства по их разумению, ну хотя бы просто потому, что порядок и российские стройки — это понятия из разных вселенных?
— При обычном ходе дел — ничего. Первое, с чем мы столкнулись, — это и была обычная для строителей практика. Они получали средства на счет и, как это делали всегда, пытались оплатить свои самые насущные расходы. Например, один из подрядчиков — это было не на Мариинке, у нас ведь было еще два объекта — попытался провести свои налоговые платежи.
Такие попытки потратить деньги на что-то за пределами сметы мы пресекали. Именно на 2010 год — это было еще до появления «Метростроя» в качестве генподрядчика...
— Кто был тогда подрядчиком?
— Этих компаний было много, я не хочу называть. Но именно на первом этапе было много веселого. Такое положение дел сохранялось некоторое время, потом эти попытки стали затухать.
— А как со сроками, Сбербанк их как-то был уполномочен контролировать, отслеживать? Как показывает практика, большие проекты никогда не заканчиваются в срок.
— В нашем договоре было записано, что задержка на проверку документов не может превышать двух дней. В течение суток генподрядчик должен был ответить на наши сомнения, решить, верно ли мы поступили, отклонив платеж. Иногда он мог отменить наше решение, например, из-за изменений в смете. Это рабочие моменты. А мы должны были в течение следующих суток оплатить счет или вернуть платежные документы.
Общая задержка сроков произошла не из-за нашего включения в схему. Там просто было изменение проекта.
— Вы ситуацию на стройке никак не контролировали, только проверяли документы?
— Мы не могли делать исчерпывающую проверку. Но мы проводили периодическое фотографирование, и к каждому нашему отчету эти фотографии прилагались.
— Плохо верится, что порядки на наших стройках так просто исправить.
— Нельзя рассчитывать на то, что человек исправится. Постройте механизм, чтобы сделать неправильное поведение невозможным. Это касается хоть нецелевого использования средств, хоть взяточничества. Просто так вам и цветы не принесут.
— И вы считаете, что схема, примененная в этом эксперименте, рабочая?
— Она, конечно, нуждается в совершенствовании. Это был эксперимент, его надо было срочно делать, потому что стройки стояли и деньги не «раскассировались». Но в целом он доказал работоспособность модели.
