«Мы с Лучано Паваротти выросли около табачной фабрики»
В рамках «Молодежных оперных ассамблей», организованных Центром Галины Вишневской, оперная примадонна Мирелла Френи даст несколько мастер-классов и подготовит российско-итальянскую команду вокалистов к гала-концерту, назначенному на 29 ноября. Синьора Френи рассказала обозревателю «Известий» о том, почему публика La Scala стала вежливее, а ее собственная фамилия — короче.
— С каким чувством вы отправляетесь в московский вояж?
— В прошлый раз, когда я выступала в России, все прошло чудесно, я встретила много удивительных людей. Теперь сама я больше не пою, но пытаюсь слушать юных певцов. В Москве я буду давать мастер-класс в Центре оперного пения Галины Вишневской. Хочу привезти туда и своих студентов.
— Насколько я знаю, русские студенты, ученики Галины Вишневской, к вам уже приезжали?
— Да, у меня были занятия со своими учениками в La Scala, когда приехали русские и присоединились к нам. Я дала им небольшие советы, надеюсь, они их помнят до сих пор — смогу убедиться в этом в Москве.
— Вы зайдете в открывшийся после реконструкции Большой театр?
— Да, если будет время. Когда в 1964-м мы приезжали в Большой театр с труппой La Scala, о нас так заботились! У каждого была своя машина, всех возили в гостиницу и в театр. Я много раз пела в фантастическом зале Большого. Кстати, я в курсе реконструкции — по итальянскому телевидению показали специальную передачу.
— Ваша мама, как Кармен, работала на табачной фабрике?
— Да, она трудилась вместе с матерью Лучано Паваротти. Мама умерла в феврале этого года, на следующий день после моего дня рождения. Она, как и я, никогда не курила, но ей приходилось дышать табаком на фабрике. Ей было 95 лет, но, понимаете, мама — всегда мама.
— Расскажите о вашем общении с Паваротти.
— Мы с Лучано выросли около фабрики. Наши мамы выносили нам молоко. Лучано был для меня братом. Вообще, это большая редкость — чтобы сопрано и тенор так близко дружили.
— Публика в La Scala все такая же скандальная, как в былые времена? Там могут освистать тенора за неудачное верхнее до?
— Нет, сейчас люди изменились и уже не позволяют себе такого. Но, честно говоря, я давно не была в La Scala, потому что провела там достаточно времени в прежние времена: я пела в этом театре на протяжении 40 лет.
— Вы завершили свою карьеру партией юной девушки — спели Жанну д'Арк в опере Верди.
— Да, хотя в 2005 году я была совсем не юной (Мирелле Френи было 70 лет. — «Известия»). Но, хвала Господу, я ведь и не располнела, не стала «донной гранде». Мое лицо выглядело молодым, я была в силах двигаться по сцене, как юная девушка. Для меня важно было спеть именно эту партию, я ее особенно люблю.
— Вы родились с фамилией Френьи (Fregni). Почему решили избавиться от одной буквы?
— Потому что немцы вечно называли меня Фрегни. Однажды я задумалась и поняла, что без этой «г» моим слушателям будет проще.
— Вам доводилось петь Вагнера?
— Нет-нет-нет, никогда! Я не создана для Вагнера. Даже «Набукко» Верди я не пою — хотя из Верди спела очень много ролей. Для этой крайне драматичной оперы нужен другой голос.
— Каково итальянской вокалистке петь на русском?
— Мне нравится ваш язык, нравится экспрессивность русской речи. Хотя сама я люблю более свободную речь. Вы говорите как-то вниз и вглубь. Но в Москве, когда я выступала со своим мужем Николаем Гяуровым, меня попросили спеть современную арию на русском — и я спела. Потом сказали, что публика поняла каждое слово.
— Насколько вы ощущаете экономический кризис в Италии, о котором так много говорят?
— Вообще я хочу держаться подальше от этой темы. В Италии теперь каждому очень трудно. Мы должны научиться быть спокойнее, терпимее друг к другу, иначе могут начаться уличные бои. Я верю, что когда-нибудь все будет лучше.
