Процесс обновления Совета по правам человека при президенте РФ был довольно долгий, весьма скандальный и завершился только сейчас, когда президент сдержанно напомнил, что вообще-то совет существует при нем, отчего и последнее слово при формировании принадлежит ему. Он распорядился совет расширить, включив в него как отобранные председателем совета проф. Федотовым кандидатуры, так и забракованные профессором. В итоге численность собрания увеличилась почти вдвое — 68 членов против прежних 40, но наконец завершился скандал с обновлением и президент провел заседание с новым советом, продолжавшееся три часа.
Причина долгопротяжного неприличия не только в том, что профессиональные правозащитники обладают своей системой ценностей, а чиновники из АП РФ, в рамках которой существует совет, — своей и эти системы не всегда сочетаются. Особенно при решении кадровых проблем. Главная причина в том, что председатель совета и приближенные к нему лица — например, председатель МХГ Л.М. Алексеева — исходили из того, что совет — это такая академия. По крайней мере, в вопросах внутреннего устройства. То есть, во-первых, это институт с пожизненным членством. По крайней мере, никто, кроме самих академиков, не может этого членства лишить. Члены Французской Академии так и называются «бессмертными», члены совета тоже воспринимали себя в таком качестве. Во-вторых, вопрос о новых членах всецело находится в ведении самих академиков, которые оценивают кандидатов, достойны они войти в собрание бессмертных или недостойны. Прежние члены совета считали его элитным клубом для своих — естественно, для своих в гражданственном смысле.
Академический принцип внутреннего устройства ничем не плох, он, несомненно, имеет право на существование, но только с одним уточнением. Если это полностью автономная организация типа масонской ложи, Английского клуба, хорового общества etc., вопросов вообще не возникает. В рамках свободы ассоциаций допустимы любые способы внутренней самоорганизации. Возглавляй проф. М.А. Федотов ложу «Великий Восток прав человека и развития гражданского общества», подбор братьев находился бы всецело в его — и только в его — компетенции.
Если же собрание существует не само по себе, но при президенте РФ и на коште АП РФ, вопросы могут возникнуть. Ложа «Великий Восток прав человека» при президенте РФ может произвести неоднозначное впечатление. Тем более если эта ложа как-то намерена влиять на решения президента, для чего необходимо как-то с ним взаимодействовать и, в частности, понимать и его интересы в этом деле.
Президент — причем речь здесь даже не о конкретном В.В. Путине, но скорее о публично-правовом институте — может быть горячим поборником прав человека, может быть поборником весьма относительным, но в любом случае, если уж он завел при себе такой совет, то взаимодействие с советом требует нескольких вещей. Совет должен быть в какой-то мере представительным. Если бы представительность вообще никак не интересовала властителя, проще было бы учредить секцию прав человека в кооперативе «Озеро». Совет не должен быть низкопоклонствующим, но он не должен и быть революционно-освободительным, чем он во времена Д.А. Медведева несколько грешил — революционеров, в общем-то, у нас и без него хватает. Наконец, совет должен быть сколь-нибудь трезвомыслящим. Опять же не в смысле низкопоклонства («применительно к подлости» etc.), а в том, что его члены не должны превращаться в сказку всего города и ходячий анекдот. Не нужно быть поклонником т. Сталина, чтобы усмотреть в программе десталинизации, предложенной прежним составом совета, признаки явно недостаточной здравости рассудка. Примеры такого рода можно множить.
Больше представительности, больше лояльности, меньше анекдотичности — эти цели в расширенном совете более или менее достигнуты. Что там будет с самими правами человека, поживем — увидим.
