Монти начинает — Берлускони выигрывает
Начиная с 26‑го октября сообщения из Италии неизменно среди стартовых сюжетов всех теленовостей. Даже в стране, где средний за все послевоенное время срок смены правительства не превышает года, премьеров — пусть и бывших — приговаривают к уголовному наказанию нечасто.
Правда, срок лишения свободы сократили с четырех лет до одного прямо в зале суда: Сильвио Луиджич Берлускони попал под закон об амнистии, чьей едва ли не единственной целью признана расчистка переполненных тюрем. Не только у нас строительство этих заведений далеко отстает от потребности — итальянский бюджет с давних пор дефицитен.
Этим дефицитом, собственно, и порождена значительная часть претензий к Берлускони. С премьерского поста его вытеснили, дабы создать техническое — не связанное партийной политикой — правительство, способное вывести страну из затяжного финансового кризиса.
Увы, кризис этот порожден не столько внутриитальянскими ошибками, сколько общесистемными недостатками нынешней версии рыночной экономики. Массированный вывод рабочих мест в регионы дешевой рабочей силы начат более четверти века назад в Соединенных Государствах Америки, а Европейский союз последовал этому дурному — и заразительному — примеру, дабы сохранить номинальную конкурентоспособность своего бизнеса. Но при этом значительная часть граждан СГА и ЕС оказалась без работы. До поры до времени это удавалось замаскировать платой за различную заведомо бесполезную деятельность. Но деньги на скрытые пособия по безработице приходится или изымать налогами у тех самых деловых людей, чье благополучие как раз и обеспечено переносом рабочих мест, либо попросту печатать. Понятно, оба источника — в отличие от собственного труда на рабочих местах внутри страны — не безграничны. Рано или поздно имитация постиндустриализма — как любая имитация — должна была разрушиться.
Разрушение пришлось на эпоху Берлускони. Но его вины в этой экономической катастрофе ничуть не больше, чем вины любого европейского политика тех же времен. И замена Берлускони, естественно, никоим образом не помогает возрождению итальянской экономики. Нынешний кризис — структурный, то есть определенный всем устройством мирового хозяйства. И выйти из него можно только радикальным общемировым переустройством. Как вышли из первой Великой депрессии внедрением значительной доли социализма — от социального обеспечения до ограничений финансового рынка — даже в странах, по сей день считающих все свое былое процветание исключительно следствием благотворности «невидимой руки» рынка.
А до той поры, пока это переустройство случится, все рецепты, основанные на вере в эту «руку», обречены на провал. В частности, деятельность нового итальянского правительства, возглавленного бывшим аспирантом йельского лауреата Нобелевской премии по экономике Тобина и преподавателем экономики Туринского университета, обваливает хозяйство Италии так глубоко, как при Берлускони даже никому не снилось.
Манифестации по всей стране давно не оставляют нынешнему правительству надежды на продолжение деятельности после парламентских выборов, предстоящих в следующем году. Победа партии «Народ свободы», созданной Берлускони в 2009‑м из его же партии «Вперед, Италия!» и Национального Альянса под руководством Джанфранко Ардженича Фини, неизбежна. Поэтому главная часть приговора — не лишение свободы, а запрет занимать какие бы то ни было государственные посты в течение пяти последующих лет, то есть на протяжении максимально возможного срока полномочий нового парламента.
Да и самого Берлускони возможное лишение свободы не пугает. Даже не потому, что при его деньгах он может обеспечить себе за решеткой комфорт, вряд ли достижимый даже в пятизвездочном отеле. А прежде всего потому, что его сторонники в сенате — верхней, избираемой с использованием региональных партийных списков, палате итальянского парламента — достаточно многочисленны, чтобы обеспечить ему статус пожизненного сенатора, дающий полную неприкосновенность.
В премьеры он пока тоже не стремится. Ведь развал итальянской экономики — как части мировой — неизбежно продолжится до радикальных общемировых реформ. Зачем же Берлускони ставить под удар свою репутацию самого успешного за едва ли не всю послевоенную эпоху (и уж во всяком случае, за все постсоветские десятилетия) главы правительства Италии? Кресло сенатора его вполне устраивает: оттуда он может давать советы правительству, сформированному под руководством его партии, но — как функционеры коммунистической партии в СССР начиная с эпохи Хрущева — не отвечать за результаты воплощения своих указаний в жизнь.
Тем не менее судебный запрет на занятие государственных должностей может существенно осложнить деятельность Берлускони, даже если членство в сенате сочтут не подпадающим под этот запрет. Поэтому адвокаты бывшего премьера уже подали апелляцию (и по закону могут подать еще одну, если эта не будет удовлетворена). Так что приговор пока не вступил в законную силу. И скорее всего не вступит: судебные формальности длительны, а в 2014‑м истекает срок давности по инкриминируемому Берлускони акту уклонения от уплаты налогов (по схеме куда менее сомнительной юридически, чем приемы уклонения, практикуемые едва ли не каждым итальянским хозяйствующим субъектом).
Кстати, нынешнее уголовное дело — первое проигранное Берлускони. В суд его тягали уже пару десятков раз. Но, очевидно, политические обстоятельства еще не бывали столь болезненны для его противников. Желающим же порассуждать о независимости судебной власти от прочих ветвей государственного древа предлагаю внимательно исследовать все предыдущие дела против Берлускони, дабы сравнить их с нынешним, и таким способом избавиться от распространенной — но от этого ничуть не более верной — иллюзии.
Словом, надежда нынешних сторонников ортодоксальной в данный момент экономической теории на избавление от нестандартного премьера столь же очевидна, сколь и неосуществима. Потому что сама эта теория столь незащитима, что практически любой не согласный с нею обретает мощную поддержку не только народа, но и самих житейских обстоятельств (о чем стоило бы помнить нынешнему экономическому блоку правительства Российской Федерации, составленному сплошь из верующих в Economics).
Полагаю, и Берлускони предстоит еще долгая успешная политическая деятельность. Он — самый итальянский по складу характера и стилю поведения из всех послевоенных премьеров Италии — пребудет с родной Италией, пока — как говорится в свадебном обряде — смерть их не разлучит.
