Академик Сахаров когда-то мечтал об однопартийной системе с идеологическим диктатом КПСС и о независимой (оппозиционной) прессе как о демократическом противовесе оной. Независимую (от властей) и брехливо, пусть и беззубо, оппозиционную прессу мы создали, однопартийную систему, пусть и с грехом пополам, — тоже, — а вот с идеологическим диктатом как-то не складывается.
Меж тем, как справедливо написал в недавней колонке Михаил Хазин, «для того, чтобы не происходило «размывания» ценностной базы общества, чтобы оно сохраняло свою целостность и однородность, мало просто вменить эти ценности с воспитанием, нужно еще иметь институты, которые бы эти ценности защищали. Грубо говоря, любая карьера и успех должны быть связаны с соблюдением ценностной базы, но ни в коем случае с ее нарушением». Создание управления по общественным проектам в администрации президента, по-видимому, и призвано эту зияющую в коллективном сознании дыру заткнуть — или хотя бы попытаться заткнуть.
Понятно, что речь идет о базовых ценностях вне какой бы то ни было идеологической привязки — к коммунизму, капитализму или любому другому -изму. Понятно также, что ценности здесь подразумеваются центристские: левый центр, правый центр, но главное — центр. Трудность в том, что сами по себе эти ценности настолько просты, что, говоря о них, практически неизбежно впадаешь в пошловатый пафос, а то и в кликушество. Вот почему о них и не говорят (а те, кто говорит, слывут именно что кликушами): базовые ценности предполагаются по умолчанию.
Глупо ведь объяснять, что любишь родину (и почему ее любишь), веришь в Бога (и почему в него веришь), воздаешь кесарю кесарево (и почему воздаешь), и так далее. Объяснять надо прямо противоположное: что не любишь родину (и почему не любишь ее) — и далее по списку. И это нам как раз объясняют — и брехливо-беззубые СМИ, и их сетевой фан-клуб. Объясняют в одностороннем порядке — потому что противовес таким взглядам не просто предполагается по умолчанию, но и действительно умалчивается. А в результате обществу навязываются заведомо искаженные выводы и ориентиры.
Создание управления по общественным проектам призвано это одностороннее молчание нарушить — хотя, конечно, трудно сказать, получится ли из этого что-нибудь путное. И потому, что пропаганда (не будем обманываться, речь идет именно о пропаганде) никогда не бывает столь же эффективной, как контрпропаганда. И потому, что, похоже, еще не определились с тем, что (и как) пропагандировать. И потому, что с пропагандой явно замешкались — на год, это уж как минимум. И потому, что пройти надо будет между Сциллой и Харибдой, или, вернее, как в старом советском анекдоте, «между капелек».
Пропаганда базовых ценностей ни в коем случае не должна упереться в пресловутую уваровскую триаду и тем более стать ее повторением, потому что самодержавия у нас нет (а есть цезаризм, представляющий собой принципиально иное явление), речи о православии идти не должно (Церковь отделена от государства, а само оно поликонфессиональное и веротерпимое), а пресловутая народность — понятие и вовсе бессодержательное.
Если уж рассуждать в рамках уваровской парадигмы, то пропагандируемая государством триада может быть сформулирована как «патриотизм-благонадежность-терпимость» — именно эти понятия и являются сейчас ключевыми. Понятно, что без патриотизма, разделяемого подавляющим большинством граждан, никакого государства, а значит, и никакой страны просто не будет. Патриотизм — чувство, подразумеваемое по умолчанию (и чувство во многом латентное, чувство, просыпающееся лишь в годину опасности), но дефицит патриотизма остро ощущается сейчас повсюду — и в массовом охаивании всего российского, и в продолжающейся утечке мозгов за рубеж, и в выступлениях (не говоря уж об отдельных «выступлениях») наших спортсменов. Не хочется пользоваться лексиконом сталинской поры, но без выражения «низкопоклонство перед Западом» в серьезном разговоре о наших днях обойтись как-то трудно.
Я выбрал «благонадежность», а не «законопослушание», потому что первое понятие куда шире и емче. Помимо законопослушания оно включает в себя и уважение к власти (при всем ее несовершенстве) и к ее институтам — и, разумеется, все тот же подразумеваемый по умолчанию патриотизм. В понятие «благонадежность» входит и общественная мораль, и даже бытовая. Здесь же находятся и стойкие политические убеждения (какие угодно, но непременно центристские), и не афишируемое вероисповедание или столь же не афишируемый атеизм. И опять-таки ни в коем случае не афишируемая, но и не скрываемая сексуальная ориентация.
Говоря о терпимости, я имею в виду не только веротерпимость, но и терпимость социальную, межнациональную, сексуальную и эйджистскую. Я принципиальный противник 282-й статьи УК, но как раз она подробно описывает все проявления нетерпимости. Наказывать за нетерпимость (в том числе реальными сроками заключения), на мой взгляд, нельзя, а вот пропагандировать и поощрять терпимость можно и нужно. И будет только прекрасно, если именно этим (наряду с двумя другими вышеназванными проблемами) и займется вновь создаваемое управление.
Известна шутливая молитва Георгия Победоносца: «Господи, я не прошу Тебя помочь мне, но хотя бы не помогай дракону!» Кто там играет у нас сегодня на стороне дракона, уточнять не будем. Но всем остальным как раз было бы очень неплохо помочь. С неизбежной для государства неуклюжестью, но помочь. Хотя никуда не деться от опасений, что дело в очередной раз сведется к воспетой еще В.С.Черномырдиным государственной неуклюжести.
