«Смерть Политковской прошла для меня незамеченной»

Следственный комитет завершил расследование громкого уголовного дела по убийству обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. На скамье подсудимых в ближайшее время окажутся шесть человек. Это предполагаемые организаторы преступления — Лом-Али Гайтукаев, бывшие оперативники Сергей Хаджикурбанов и Дмитрий Павлюченков, а также трое братьев Махмудовых, которых следствие считает непосредственными исполнителями. Бывший оперативник столичного УБОПа Сергей Хаджикурбанов в эксклюзивном интервью «Известиям» рассказал свою версию того, почему он оказался фигурантом дела об убийстве Политковской.

— Сергей, следствие называет вас организатором убийства Политковской. Согласны ли вы с этими обвинениями?

— Уже давно ни для кого не секрет, что в этом деле я оказался благодаря стараниям г-на Павлюченкова (один из обвиняемых в убийстве, организовавший, по версии следствия, слежку за журналисткой. — «Известия»). Ситуация развивалась следующим образом: когда ни один из доводов этого человека не был подтвержден, в ход пошли иные мотивы — мне прямо сказали, что я сижу потому, что «очень много знаю, но не хочу говорить». Сейчас я уже и не знаю никаких причин, возможно, у руководителя следственной группы просто не хватает мужества признать свою ошибку.

— Как вы узнали о смерти обозревателя «Новой газеты»? Какое у вас было отношение к этому?

— Как человек, служивший в спецназе и неоднократно бывавший в командировках в Чечне, я, конечно же, не могу однозначно относиться к женщине, которая в обеих военных кампаниях выступала адвокатом противоположной стороны. Однако по своему опыту могу судить, что многое из того, о чем она говорила, было правдой. Ее смерть для меня прошла почти незамеченной — тогда я только что освободился из колонии, где сидел по надуманному обвинению и очень хотел побыть со своей семей. Несколько месяцев я просто приходил в себя: проходил медобследования, общался с детьми и женой, встречался с родственниками и друзьями.

— На чем строится доказательная база против вас? В СМИ часто говорится, что только на показаниях Павлюченкова. Правда ли это?

— Показания Павлюченкова являются не основными, а единственными доказательствами против меня. Так было на первом процессе, где Павлюченков говорил одно, и так будет на этом процессе, где он говорит совсем другое. При всем этом он не может сказать ничего существенного. Я только сегодня ознакомился с экспертизой, в которой написано, что Павлюченков говорит о моем участии в убийстве Политковской не как о факте, а как о своем предположении.

— Как давно вы знакомы с Павлюченковым и как можете его охарактеризовать?

— С Павлюченковым я знаком с 1998 года по работе, он всегда производил на меня положительное впечатление, мы даже дружили семьями. Однако с какого-то момента человек запутался в долгах, ушел из семьи к любовнице, ему понадобились большие средства. Он всегда жил на широкую ногу — любил дорого одеваться, красивые машины. В результате он не нашел ничего лучше, чем начать «кидать» своих друзей. В конце концов он опустился до того, что пока я сидел, зная о том, что моя семья нуждается в деньгах, он стал собирать деньги на помощь мне, которые затем тратил на себя. Пользуясь тем, что все меня знают как человека слова, он выстраивал различные мошеннические схемы и собрал «под меня» большие деньги — почти $0,5 млн. Когда я вышел, все претензии посыпались на меня. Естественно, у нас с ним возник серьезный конфликт, за который он затаил на меня обиду и именно из-за него и оговорил меня. Кстати, именно из-за этого конфликта я сейчас и отбываю восьмилетний срок. Следствие использовало эту забытую историю спустя два года после того, как меня оправдали по делу об убийстве Политковской. Меня обвинили в вымогательстве и, наплевав на все факты, осудили.

— Как себя вел Павлюченков во время очной ставки с вами?

— Павлюченков очень нервничал на очной ставке и путался в своих показаниях, врать глядя мне в глаза ему было явно нелегко. Очень хорошо, что эта встреча фиксировалась на видео. Я думаю, что любой, кто просмотрит эту запись, сразу поймет, что Павлюченков несет бред.

— Во время работы в УБОПе вы занимались разработкой этнических ОПГ. Были ли у вас какие-то данные о Лом-али Гайтукаеве и братьях Махмудовых? Знали ли вы их лично?

— С Гайтукаевым я действительно познакомился еще в период работы в УБОПе, но после моего осуждения он не прекратил общаться со мной, и наши отношения переросли в приятельские. С его племянниками я знаком не был, они люди не моего поколения и круга общения.

— Считаете ли вы, что все они действительно причастны к убийству?

— Я считаю, что Павлюченков организовал очень грамотную комбинацию и ввел в заблуждение следствие по многим обстоятельствам. Я не берусь распутывать этот клубок. Как бывший опер могу лишь сказать, что Рустам Махмудов явно не похож на киллера, который запечатлен на видеозаписи. Равно как и «почерк стрельбы» вообще не похож на стрельбу чеченца, которые с детства учатся обращаться с оружием. В этом деле убийца стрелял очень неуверенно.

— Что вы можете сказать о записях телефонных переговоров Гайтукаева и Махмудовых, в которых, по мнению следствия, они обсуждали план убийства Политковской?

— Гайтукаева прослушивали несколько месяцев, но, по неизвестным причинам, сохранилось лишь несколько разговоров, что наталкивает меня на мысль, что для дела отобрали самые подходящие. Но даже в них я не увидел ничего по поводу убийства.

— Возможна ли связь между Павлюченковым и Гайтукаевым? Может ли экс-сотрудник ГУВД Москвы иметь отношение к организации покушения на  украинского бизнесмена Корбана, за которое ранее был осужден Гайтукаев?

— Павлюченков не просто имел отношение к этому преступлению. Это именно он организовал это убийство. В деле Гайтукаева совершенно ясно указано, что Павлюченков общался с заказчиком и принимал заказ. Если это не организатор, то кто?

— Как вы относитесь к тому, что Павлюченков заключил сделку со следствием в обмен на более мягкое наказание?

— Павлюченков манипулирует следствием, и следствие это полностью устраивает, потому что вроде и дело раскрыто, и сложных решений принимать не надо. Мы с адвокатом направим ходатайство в Следственный комитет об отмене сделки с Павлюченковым. У нас другая аргументация нежели у близких Политковской, которые также попросили расторгнуть с ним сделку, но мы тоже считаем, что он не выполнил условия соглашения и что-то скрывает.

— Какое влияние может оказать приговор Павлюченкову на рассмотрение вашего дела?

— Насколько я понял со слов моего защитника, в суде присяжных его приговор не будет иметь никакого значения.

— Вы будете просить о суде присяжных?

— Да, конечно, это мой единственный шанс добиться справедливости.

— Кем вы себя считаете в данной ситуации — виновным или жертвой обстоятельств?

— Как оказалось, круг общения может стать доказательством вины в преступлении. По мнению следствия, я виноват в том, что у меня неправильные знакомые.

— Оказывалось ли на вас давление во время следствия? Если да, то в чем оно выражалось?

— Если только назвать давлением предложение оговорить людей за свободу, то да. Как видите, я на это давление на поддался.

— В каких условиях вас содержат в мордовской колонии для бывших силовиков?

— Жить можно везде, хотя я очень надеюсь, что такой же мерой воздастся тем людям, которые меня сюда упрятали по ложному обвинению.

— Как к вам там относились? Заставляли ли вас там работать на производстве или вступить в актив?

— Первое время, уж не знаю по чьей просьбе, мне устроили определенный «пресс» — отправляли в штрафной изолятор по надуманным причинам. Со временем мне удалось донести до администрации, что я абсолютно нормальный, вменяемый человек, и наши отношения начали складываться в нормальном, рабочем русле. Я выполняю все их требования, а они не трогают меня по надуманным причинам.

Что касается отношений, то колония — это жесткий мужской коллектив со своими законами и требованиями, которые надо соблюдать, и тогда все будет в порядке. Что касается отличий колонии для бывших сотрудников от обычной, то могу сказать, что народ здесь, наверное, более интеллигентный.