Известный персонаж Бывалый в чудесной гайдаевской комедии «Кавказская пленница» учит местных жителей новым культурным достижениям: «Это же вам не лезгинка, а твист». Отметим, что уход от традиций в фильме происходит исключительно на танцевальной площадке. Банально говоря, всему есть время и место. Сегодня, видимо, этой комедии не видать бы прокатного удостоверения — высмеивает местные обычаи, в общем, разжигает.
Насчет времени и места — правило это все же стоит признать общеполезным и, строго говоря, очень даже желательным к исполнению.
Создателям «Кавказской пленницы» и в голову не могло прийти, что национальный танец лезгинка станет поводом для острой межнациональной дискуссии неприятно высокой температуры кипения. Случилось это оттого, что не всем центр столицы государства Российского показался пригодным для исполнения этого народного танца. Видимо, в том числе и потому, что культурная традиция места проведения забавы этого никогда не предусматривала.
В равной степени не совсем привычным показалось москвичам прошлогоднее катание на джипе в Александровском саду, исполненное молодым представителем одной из южных республик. Некоторые вообще посчитали это выдающимся хамством и хулиганством.
Теперь привнесенные, но не воспринятые этнографические достижения дошли до стрелкового сопровождения свадебного кортежа, лихо прокатившего с приветственной пальбой (как говорят не только вверх — но кто говорит, что традиции это нечто застывшее) по Тверской, несмотря на внятные вербальные возражения сотрудников автоинспекции. Хорошо, что далее маршрут приблизился к зоне ответственности ФСО, а то вообще неясно, где бы еще было места мало этой широкой свадьбе.
По еще одной — весьма странной — традиции наши сограждане из южных регионов часто пользуются повышенной благосклонностью правоохранительных органов, приберегающих карательные меры для всяких странных местных сограждан, особенно любящих оказываться в неположенное время в районе Болотной площади или что то вроде этого. Поэтому, как и в вышеупомянутых случаях с танцами и катанием на джипе у могилы Неизвестного солдата, участники свадебного автопробега, видимо, отделаются устными укорами или штрафами, размеры которых, судя по маркам автомобилей, на которых совершалось действо, покажутся наказанным элементами микромира. В общем ведь действительно, ну что такого — так эти ребята привыкли: свадьба — значит пальба для праздничного настроения (что же еще может создать ощущение праздника). В воздух в обычной ситуации и не в воздух — если кто то нарушил традицию и не пропустил кортеж.
Тот факт, что местные жители, или, если угодно, аборигены, вовсе не обязаны знать и уж тем более следовать совсем не присущим местам проживания правилам, во внимание празднующими как-то не принимался.
В этом, собственно, и есть проблема, которая куда глубже, чем отдельные инциденты, которые вообще-то возникают практически во всех мегаполисах, которые полиэтничны сегодня уже просто по определению. Культурные нормы и традиции места пребывания, а уж центральные и исторические районы в особенности, нигде в цивилизованном мире не могут быть местом реализации чьих-либо обрядов и традиций, тем более, очевидно, отрицательно воспринимаемых местными жителями. Если это, разумеется, не этнографический фестиваль, праздник или концерт.
Какое-то время назад Москва отменила отвратительную опцию, именуемую пропиской. Естественно, что столица стала местом притяжения жителей РФ из разных регионов, которым проживание здесь оказалось по возможностям или способностям. Это, повторимся, совершенно нормальная практика развития современного мегаполиса. Проблема в том, что часть из тех, кто приехал сюда, не считает необходимым для себя получить представления о привычных нормах обитания, проживания, общения и — разумеется — поведения. Даже значительные периоды проживания не приводят хоть к сколько-нибудь приемлемому уровню социокультурной ассимиляции, готовности с уважением относиться к принятым здесь нормам общественного поведения. Это, разумеется, вовсе не о том, что в столице проживают исключительно чеховские или тургеневские дворяне, путающие русские и французские слова. Всего хватает, и — увы — с труднопереносимым избытком. Но так уж сложилось, что, если избыток этот приходится на долю горячих представителей некоторых регионов, и так малоориентированная на защиту интересов граждан правоохранительная система в этом случае вообще, как правило, превращается в понимающую любящую бабушку, которая и пальцем-то через раз погрозит шалуну.
Понятно, что гонять по Москве где попало на джипах, носить оружие и палить по привычке, пусть даже и в воздух, все эти нарушения никак не связаны с политикой в смысле соотнесения власть–гражданское общество. Это примерно то же, что в иные годы именовалось «социально близкие». То есть, очевидно, менее подсудные, чем те, кого прежде называли «политическими». Терминология эта, как оказалось, не так уж и устарела, особенно учитывая новые кремлевско-думские инициативы по активизации репрессивного законодательства.
Отвлечься бы неутомимым депутатам и подумать, что можно предпринять на законодательном уровне по урегулированию совсем непростых межнациональных отношений, включая и создание приемлемых условий проживания в местах, где наиболее часто случаются подобные конфликты. Решение экономических проблем, вопросов занятости, создания социальных лифтов на местном уровне — в депрессивных регионах это местным властям не под силу. И, разумеется, коррупция местных чиновников, немало таким конфликтам способствующая компенсируемой благосклонностью, — все это темы для серьезно прописанных законодательных новелл. И отмена позорной 282-й статьи, только имитирующей решение проблем, в том же ряду.
А заставить вновь прибывающих вести себя подобающим образом может только серьезная политическая воля руководства. И не только города, но и страны, поскольку отношения с южными регионами, в первую очередь бюджетные дотации, определяются в Кремле, а не в московской мэрии.
