Международные рейтинги вузов публикуются каждый год и каждый раз вызывают у нас болезненную реакцию: как это наш МГУ не попал даже в первую сотню, а Петербургский университет и вовсе в третьей; да у нас чуть не все руководство страны из СПбГУ — вы чего?
И ясно, что, с одной стороны, рейтинги эти о качестве образования говорят лишь опосредованно, а с другой-то стороны, все мы примерно понимаем, что в Йеле с Гарвардом действительно учат получше, чем в Москве с Петербургом, иначе то же руководство не отправляло бы туда своих детей.
В прошлом году в рамках аспирантской программы в своем университете я должен был слушать курс «Философия науки» — посетил я, правда, только первую лекцию. Преподаватель, д.ф.н., за полтора часа допустил пять фактических ошибок. Ну, вроде «а потом пришел Лобачевский и сказал, что параллельные прямые пересекаются» — любой математик скажет вам, что Лобачевский ничего подобного не «говорил». На экзамене при этом оценка была выше для тех, кто посещал лекции. Таким образом доктора наук воспитывают будущих кандидатов — целиком в русле анекдота про размножение и мышей.
Преподавателям, которые работают с иностранцами, под страхом увольнения запрещено сообщать студентам, сколько они зарабатывают: когда люди, заплатившие за обучение деньги, сопоставимые с европейскими, а то и больше, узнают, что преподаватель здесь получает меньше своего европейского коллеги примерно в десять раз, у них случается приступ неконтролируемого удивления.
Администрация университета пухнет год от года, работники ее меняют свои Porsche раз в сезон, но ведь существование этой орды нужно как-то оправдать, и поэтому каждый преподаватель в университете вынужден бросать научную работу и заполнять, заполнять, заполнять бумаги — настолько же бессмысленные, насколько и бесконечные.
Все сети кофеен и блинных, сотни и сотни этих «самых сытных блинов» и «лучшего кофе в городе», заполнены студентами — они там пьют кофе и едят, да, но они же там и работают: чему научится студент, если он вместо библиотеки, в которую должен, по идее, ходить как на работу, ходит именно на работу — разносить кофе и подавать тарелки?
Высшим образованием у нас называется то, что им фактически не является. Дипломы вручают менеджерам и дизайнерам, пиарщикам и физкультурникам; высшее образование — то есть такое образование, которое должно, по идее, давать человеку более-менее полный набор представлений об истории, истории культуры, искусства, философии, прививать научное мышление, учить работать с источниками и так далее, — тут абсолютно ни при чем.
Диплом о высшем образовании становится в этой ситуации не более чем справкой о том, что имярек не совсем уж полный идиот. (Да и эту справку некоторым выдают по ошибке.) Как раз в этом качестве диплом в обществе и функционирует. Устроиться на работу секретаршей — нужен диплом. Почему? Да вот поэтому: если нет у тебя диплома, значит, ты даже в секретарши не годишься.
И зачем тогда учиться? Если ты не идиот, если ты знаешь про себя, что ты не идиот, тогда достаточно скачать реферат в Сети, распечатать шпаргалки, запудрить мозги экзаменатору — все равно все это не более чем формальность, и все эти знания тебе никогда «в жизни не пригодятся».
Наивно думать, что весь этот сложнейший узел из тяжелейших проблем можно решить ипотечным кредитом на образование, повышением стипендий еще на сто рублей или что нас спасет полный и окончательный переход на Болонскую систему. Простых решений тут нет.
Но есть несколько базовых принципов, про которые нужно бы помнить, размышляя о высшем образовании. Во-первых, высшее образование должно быть престижным, а значит, и в значительной мере эксклюзивным, оно должно быть, если угодно, редкостью. Во-вторых, человеку, если уж он решил потратить пять лет на науку, должно нравиться узнавать что-то новое, его не нужно заставлять и ему нельзя мешать; дайте людям спокойно учиться. Наконец, главное: само слово «университет» имеет республиканский смысл, это свободное и независимое сообщество преподавателей и студентов. Свободное и независимое — чем больше в образовании учета, контроля, руководства, тем меньше в нем собственно образования.
