Мультимедиашоу, показанное в Лондоне на церемонии открытия XXX Олимпийских игр, вызвало в нашей публике разнообразную реакцию — от прямо экстатической до сдержанно-скептической.
Экстаз выглядел примерно так: «Мистерия, что угодно. Это было совершенно фантастическое восхитительное феерическое зрелище. Как это снято, придумано, сколько туда заложено смыслов, национальных символов!» etc. Кроме собственно эстетических достоинств феерии, о которых не спорят, — кому нравится арбуз, а кому свиной хрящик, — таким теплым отзывам могли способствовать еще три обстоятельства.
Во-первых, англомания, обыкновенно сочетающаяся с негативным отношением к российским обычаям и установлениям, имеет в нашей стране не менее чем двухвековую историю. Англию и англичан было принято любить и ими восхищаться. В русской словесности дефицит англомании (не говоря уже о той неприязни, которая богато изливалась на немцев и французов) — большая редкость. При таких давних и прочных культурных переживаниях экстаз был прямо гарантирован.
Во-вторых, Англия, давно перестав быть мастерской мира, сделалась зато театром мира. Достаточно вспомнить, сколь удачно и при каком массовом (причем по всему миру) сопереживании Англия транслировала на весь мир достаточно частные, казалось бы, события из жизни династии Виндзоров — свадьбы, похороны, юбилеи etc. Континентальным европейцам, среди которых есть нации с не менее великой историей и культурой, и даже американцам при всей любви последних научать все народы американскому образу жизни, — всем им ничего подобного не удавалось. Тут действительно искусство и неоспоримое главенствование.
В-третьих, англосаксы любят слово «вызов», а предыдущие пекинские игры 2008 года представляли для Лондона вызов несомненный. Феерия на пекинском стадионе «Птичье гнездо» вызвала восхищенный отзыв главы МОК: «Прекрасная торжественная церемония открытия! В ней гармонично сочетаются креативный замысел и элементы древней культуры, к тому же ослепительная пятитысячелетняя история Поднебесной демонстрируется всему миру с помощью новых и высоких технологий». А также разговоры, что режиссера Чжан Имоу никаким англичанам не превзойти. Поэтому последние очень старались. При этом они повелись на вызов, не обратив внимание на важный нюанс. Для Китая Игры-2008 были очень важным моментом в общей политике открытия миру Срединного Царства. На решение сверхзадачи бросают все силы. Срединное Королевство открыто миру еще с XVI, самое позднее — с XVIII века, и здесь такой сверхзадачи в общем-то не было, тем не менее английские устроители упирались, как тысяча китайцев.
Как бы то ни было, сформировалась традиция состязаться в сверхдорогих самохвальных шоу, изображающих всю историю и культуру страны-хозяина — причем посредством самоновейших технологий. Сперва китайцы, затем англичане идеально воплотили формулу А.Х. Бенкендорфа: «Прошлое России удивительно. Настоящее более чем великолепно. Что же касается ее будущего, то оно выше всего того, что может себе представить самое горячее воображение. Вот, мой друг, точка зрения, с которой русская история должна быть писана». Остается только подставить название страны, принимающей Олимпиаду.
Для русских это интересно тем, что менее чем через два года им самим придется решать, как вести себя в условиях этой традиции. Старомодный минимализм московских Игр-1980, когда весь креатив при открытии свелся к древнеримским грекам, ездившим на квадригах, и крайне многочисленным олимпийским мишкам, плясавшим на поле Лужников, невозвратно ушел. Не факт, кстати, что это так уж хорошо. Если допустить, что в Москве-1980 (11 лет известно до чего), а паче того — в Сараеве-1984 (восемь лет до начала ожесточенной осады города с артиллерийскими бомбардировками) была бы применена формула графа Бенкендорфа, более злую иронию истории трудно было бы придумать.
Но проблема даже не в суеверных страхах, хотя чрезмерное чувство собственного величия поневоле такие страхи порождает, а в том, что дальнейшая гонка феерий по формуле Бенкендорфа потребовала бы — для того чтобы оставить в хвосте и Пекин, и Лондон — чего-то уже совсем в жанре «Россия — родина слонов», а равно и картины И.С. Глазунова «Сто веков — Великая Русь». Пожалуй, безопаснее и спокойнее вернуться к эстетике минимализма — немного древнеримских греков с Лелями, Снегурочками и медведями, после чего трудящиеся, как в старые времена, смотрят, у какой национальной сборной какая парадная сбруя. Эстетика самовлюбленного центропупизма уже несколько исчерпана.
