Российское общество живет так, будто бы в соседней комнате лежит покойник, а мы строим бодрую мину или делаем вид, что ничего и не произошло. Играем «в революцию» или строим воздушные замки. Благо компьютерные технологии значительно расширили сознание и возможности для любителей многоуровневых игр-стратегий. Разумеется, для «креативного класса» столицы на каждом уровне есть неизменная «страшилка» — президент России Владимир Путин. И любые помехи и сложности любого уровня игры — неизменно посягательство на свободы и права призрачного креативного сообщества. «Иностранные агенты», клевета, запуганные НКО, СМИ как знаки грядущей диктатуры — теперь излюбленная тема оппозиции.
Да, «иностранные агенты». Да, закон о клевете. Да, НКО с иностранным капиталом как механизмы влияния, прежде всего США, на внутреннюю политику государства. Да, СМИ как одни из главных авторов подготовки и развертывания «революций» made in USA. Да, неизбежное и неискоренимое американское присутствие и влияние.
А чего вы, собственно говоря, хотели? Мы пустили под откос супердержаву — СССР, и еще никто, я подчеркиваю, никто и нигде не может толком сказать, что произошло и каким образом можно анализировать и статику и динамику постсоветских/постсоциалистических обществ. Кроме яростных адептов теорий и моделей «революции», включая одиозного посла США в России Макфола, существуют десятки других моделей и теорий в тех же американских центрах и университетах. И не менее уважаемые американские эксперты и профессора отдают себе отчет в том, что вся пресловутая «транзитология», которая была просто догмой конца 1980-х — начала 1990-х, прежде всего в СССР, зашла в полный тупик.
Советский Союз полагал, что коммунизм — неизбежное будущее всего прогрессивного человечества. Раймонд Аллен, глава Психологического стратегического управления США, еще в начале 1950-х четко и ясно формулировал стратегию американского государства: «Принципы и идеалы, которые содержат текст «Декларации независимости» и Конституция США, могут стать объектами экспорта и наследием человечества во всем мире. Нам следует взывать к основным человеческим желаниям. Я уверен в том, что эти желания одинаковы у фермера из Канзаса и у фермера из Пенджаба». Оставим на совести Аллена агитки американской пропаганды — у нас своих агиток вдосталь.
Но и США, и СССР вышли из одной индустриальной эпохи стран христианской культуры. И в 1930-е годы и Гитлер, и Муссолини, и Рузвельт, и Сталин вели оживленную переписку. И фюрер, и дуче восхищались «настоящими» фашистскими программами американских президентов, а Герберт Уэллс на встрече со Сталиным всё пытался понять разницу между рузвельтовской и сталинской стратегиями государственного управления — английскому фантасту казалось, что отличий нет. И в США существовали, например, законы расовой гигиены: в 1924 году был издан закон, ограничивающий въезд в страну иммигрантов из Южной и Восточной Европы, в особенности евреев. И законы о насильственной стерилизации тоже существовали (первый был принят в 1907 году в Индиане, последний — в 1936 году в Джорджии) — что там на гитлеровскую программу Т-4 пенять. Собственно, об этой эпохе можно писать очень много. И если уж «коммунизм — коллективный человекобог!» (Н. Бухарин), то чем лучше или хуже «сверхчеловек» нацизма или «Земля Бога» — Америка?!
Разумеется, за трагедиями ГУЛАГа и Холокоста можно спрятать немало собственных тайн, особенно когда терзает собственное «божественное» предназначение. Разумеется, то, что было позволено Рузвельту, — четыре президентских срока — никак не может быть позволено другим лидерам, особенно российским.
Возможно, холодная война закончилась и существует для историков. Может быть. Но при всех, так сказать, раскладах в международной политике Россия будет соперником номер один для Соединенных Штатов. И наоборот. И эта борьба совсем не исключает культурный или интеллектуальный обмен. Экономическое или политическое сотрудничество. Но каждая из двух стран лелеет свой особый и неповторимый путь развития и для себя, и для всего мира.
Так было, так есть и так будет.
Сейчас для России формирование национального самосознания — особая и очень сложная задача, принимая во внимание коллапс, исчезновение советского общества в конце 1980-х — начале 1990-х. Иными словами, принимая во внимание тот факт, что формы конструктивного взаимодействия, коммуникации между бывшими гражданами необратимо утрачены — то, что теоретики называют дефрагментацей общества. Пожалуй, для постсоветских поколений, тех самых, «рожденных в СССР», это вообще невыполнимая задача — формировать цельное и единое национальное самосознание. Но на смену уже пришли поколения, рожденные в новой России.
Стоит добавить, что коллапс — одна из самых неясных моделей описания общества, которую только-только начинают всерьез рассматривать, анализировать и создавать. Разумеется, дело не сводится к бесконечному кружению в наборах причин краха СССР. Как бы не спешили рапортовать те или иные исследователи о своих «открытиях» и стройных теориях коллапса, единой модели до сих пор не существует. Но настоящая проблема заключается в другом: нужны четкие и ясные модели анализа общества в состоянии или после коллапса. Привычные модели или программы для решения тех или иных социальных, культурных, политических задач не срабатывают. Это, кстати, было предметом особого удивления для некоторых американских «богоносцев» в 1990-е. Коллапс СССР, прежде всего общества, невозможно подогнать ни под какие привычные теории и схемы. И в этом смысле даже покойный, но СССР оказался впереди планеты всей. До сих пор наблюдать воочию коллапс огромной страны, общества, супердержавы не приходилось никому.
Нам еще предстоит сделать этот шаг: определиться с крахом своей страны, не списывая все грехи на коммунизм, американских агентов или «затравленную» церковь. А цветные стяги «революций» или борьба со сталинизмом, почившим более полувека назад, ни у одного вменяемого эксперта не вызывают ничего, кроме недоумения.
И как бы то ни было, но мы сами должны, наконец, четко и ясно заявить себе и миру, что Москва — не зал ожидания пред вратами в «американский рай». Россия — не барахолка, где любой проезжий турист может прикупить себе всё, на что упадет глаз: заводик, технологии, секреты, ресурсы, любовницу или русского медведя. И российское общество — не стада подопытных мышей для полуграмотных московских аспирантов — «теоретиков» креативной оппозиции. Тем более — не генетический или интеллектуальный мусор для зачистки по американским стандартам «Земли Бога» за океаном.
Сами с усами.
