Кто смотрел известную картину Карена Шахназарова, тот знает, что повар Николаев был первым человеком, который стал танцевать рок-н-ролл в городе Зеро. Сделал он это вместе со своей партнершей в неподходящее время и в неподходящем месте. Как комментировал это событие писатель Чугунов, которого играет Олег Басиалашвили, город не видел ничего подобного со времен мятежа левых эсеров.
Тогда Николаев еще был не поваром, а милиционером, ради революционного выступления карьерой пришлось пожертвовать.
Танцоров, правда, не арестовали, но выгнали из комсомола и с работы, после чего девушка выпила яду и, хотя не погибла, но навсегда потеряла речь. Николаев, став первым диссидентом города Зеро, подался в повара, пережил в этом качестве тяжелые годы застоя и покончил с собой как раз в начале эпохи перестройки, когда все шло к общественной реабилитации, реабилитации рок-н-ролла и самого Николаева. Рок-н-ролл стало танцевать не то что можно, но даже необходимо для успешной карьеры. Готовился к открытию фестиваль рок-н-ролла с разрешения и благословения высшего партийного начальства. Правда, в городе оставались еще недобитые сторонники старой идеологии, согласно которой рок-н-ролл могут танцевать только представители развращенного креативного меньшинства, чуждые идее национальной державности. Но их было немного и их силы были слабы.
Картина, если вы помните, начинается в момент приезда в город инженера Варакина в исполнении Леонида Филатова, который по не зависящим от него обстоятельствам оказался в самом эпицентре борьбы перестроившихся в духе новых веяний партийных руководителей и их несгибаемых оппонентов. Лидер последних, Прокурор города (его играет Владимир Меньшов), некогда виновник трагедии первых танцоров рок-н-ролла, доказывает растерявшемуся Варакину, что «дело повара Николаева, с виду пустяшное, имеет очень глубокий смысл». Если удастся доказать, что повар был убит, а не покончил с собой, то всю эту историю с реабилитацией рок-н-ролла удастся представить как заговор антигосударственных сил.
Пытаясь доказать, что повар не мог покончить с собой, Прокурор решается в разгар рок-н-рольного празднества показать на личном примере «как это делается», но пистолет многократно дает осечку. В итоге государственная идея была посрамлена, а выбор «рок-н-ролла» стал совсем безальтернативным.
С момента выхода на экран в 1989 году «Город Зеро» собрал самые противоречивые отклики. Фильм задевал сразу всех: и борцов за свободу, и ревнителей державности, и врагов перестройки, и друзей перестройки. Позднее маститые патриоты даже обнаружили в картине что-то масонское. Между тем самое правильное прочтение сюжета фильма лежало на виду — насколько трухлявы все ценности патриотизма и державности, если нанести решительный ущерб им может танцевальное выступление двух молодых людей. Если повар Николаев становится главным революционером в городе и его имя имеет хотя бы какое-то политическое значение, значит, городу кранты.
Тот маститый патриот, который писал о том, что «Город Зеро» — масонский фильм, обосновывал это тем, что фильм имеет способность магически воплощаться в действительности. Видимо, всякое великое искусство является масонским. Но, надо признать, этот критик зрел в корень: никто даже предположить не мог, насколько буквально реальная политическая история попытается воспроизвести сюжет «Города Зеро».
И вновь, спустя 25 лет, «с виду пустячное» дело танцевальной группы будет потрясать основы российской государственности, угрожать тысячелетним устоям русского православия и еще бросать вызов морали безмолвствующего народа.
И вот выступление оставшихся на свободе членов танцевальной группы в каком-то ночном клубе с американскими единомышленниками становится главной политической новостью дня. И вот уже люди, борющиеся за освобождение «узниц совести», сравнивают девушек если не с самим Христом, то с его апостолами. И вот те, кто боится их выхода из темницы, доказывают, что танцевальная группа — это само воплощение зла и тьмы и что те, кто по разным причинам просят власть о снисхождении, играют на руку внешним супостатам.
Честно говоря, в сравнении города Зеро и сегодняшней Москвы последняя значительно выигрывает по градусу шизофренической запредельности. Герои Карена Шахназарова — бледная копия тех персонажей, кто бегает сейчас по нашей политической сцене.
И как инженер Варакин никак не мог убежать из этого злосчастного города, так и мы все никуда не можем деться от Pussy Riot. С двух сторон нас заставляют читать, размышлять, писать о деле трех русских революционерок и страшном государственно-клерикальном аппарате подавления, который не дает нам танцевать и кричать то, что мы хотим. Самое страшное, все, смотревшие «Город Зеро» и пережившие 1980-е, прекрасно понимают, что кончиться всё может не только реабилитацией PussyRiot, но и возведением их в сан национальных святых, подобно Жанне д’Арк, которая, кстати, тоже надевала что-то не то и кричала что-то не то. Мы еще все будем в обязательном порядке надевать на себя их маски и распевать их песенки. Причем, думаю, в первых рядах окажутся как раз нынешние ревнители морально безмолвствующих.
В общем, всем нашим властям, светским и духовным, нужно найти способ прекратить все это дело, причем в прямом и переносном смысле. А то идиотская песенка про Богородицу еще и станет в один прекрасный момент российским национальным гимном, а российская государственность и в самом деле рассыплется в прах, как трухлявое дерево, от которого, как в финале картины Шахназарова, все захотят отломить свой кусочек.
