Осенью экономически кризисного, но политически спокойного 2008 года разыгралась одна в высшей степени поучительная история.
Известная общественная деятельница оппозиционного и экологического толка, побывав в Астрахани на конференции «своих», на обратном пути в Петербург была снята с поезда, задержана, а затем и препровождена в прикаспийский город для проведения следственных мероприятий. При вещевом досмотре в купе у нее обнаружили 500-граммовую банку черной икры в отсутствие кассового чека, а значит, предположительно, приобретенную незаконным путем и представляющую собой краденое имущество. Правозащитнице грозило до двух лет тюрьмы; к счастью, все обошлось для нее более-менее благополучно: на состоявшемся год спустя процессе ее хоть и признали виновной, но приговорили всего-навсего к штрафу в 5 тыс. рублей. Ну, и икру, естественно, конфисковали. В мысленных скобках отмечу, что ранее ту же деятельницу однажды ненадолго задержали в Петербурге за переход улицы в неположенном месте.
История поучительна тем, что икру (контрабандную или ворованную) из Астрахани вообще-то везут все, а задержали и обыскали правозащитницу. Но поучительность заключается отнюдь не только в этом: если уж ты правозащитница, а тем более оппозиционерка, то будь добра, не покупай или не принимай в подарок ворованную икру. Все покупают, а ты не смей, потому что это запрещено законом (и, кстати, не переходи улицу в неположенном месте). И дело не в том, что другим такие шалости сходят с рук, а тебе не сойдут (хотя и это тоже), а в том, что совершать противоправные действия нельзя вообще, нельзя в принципе. И так называемая избирательность нашего правосудия (объективно, увы, существующая) ни в коем случае не избавляет лично тебя от правовой ответственности за содеянное.
«Друзьям всё, остальным — по закону» — эта знаменитая и бессчетное число раз процитированная формула нуждается в наши дни в существенном уточнении: «Всем всё, врагам — по закону», но вообще-то она работает (причем работает именно в этом, уже отредактированном, варианте) и забывать об этом не след. И петербургская правозащитница с ее 5 тыс. рублей штрафа ничем не отличается в этом смысле, допустим, от Михаила Ходорковского с его двумя тюремными сроками. Все везут из Астрахани черную икру и качают «скважинную жидкость» из российских недр, — а ты не вези и не качай, и не потому, что ты «враг», с которым положено обращаться «по закону», а потому, что совершать противоправные действия нельзя в принципе.
Мы постепенно подошли к внесенному в Думу законопроекту об особом статусе НКО с зарубежным финансированием. Я не очень уверен в целесообразности законопроекта и особенно в эффективности самого закона в случае его принятия: здесь наверняка произойдет множество недоразумений, не говоря уж о неизбежных кривотолках. Логика авторов законопроекта выглядит слишком приземленной: согласно известному присловью, тараканов нельзя изгнать из квартиры, но можно создать им настолько невыносимые условия для жизни, что они уйдут сами. Создание невыносимых условий кому бы то ни было — цель не больно-то приглядная, да и не больно-то реализуемая. Тем более что главная беда политизированных НКО не в том, что их руководители и сотрудники являются агентами влияния Запада — да и что плохого в западном влиянии? — а в том, что они перед Западом, как им кажется, а фактически перед конкретными западными кураторами выслуживаются и в особенности выслужиться стараются.
Скажем, если НКО тематически занимается «русским фашизмом», то она ищет — и в своей интерпретации находит — его проявления буквально везде и во всем. Чем больше «нароет», тем, кажется сотрудникам, лучше будет выглядеть НКО в глазах заказчика, тем надежнее пойдет финансирование, тем уместнее будет поставить вопрос о его кардинальном улучшении, и т.д. Если НКО занимается выборами, то ему, естественно, повсюду мерещатся нарушения (причем обязательно — в одну сторону), если экологией — то бьет в колокола там, где уместен тоненький звоночек, если мелкими и средними предпринимателями — то создает тенденциозно драматизированную картину и впрямь непростой ситуации...
Причем, строго говоря, большинство этих людей практически не в чем упрекнуть: преувеличивать важность собственных трудовых усилий только естественно. Вот и означенный законопроект в гипотетическом случае его принятия польет воду на ту же мельницу: тараканы не тараканы, но раз с нами борются — это вернейшее доказательство того, что мы тут не бьем баклуши и не околачиваем груши, — мы работаем! Можно даже поставить вопрос об увеличении финансирования: плата за риск, сверхурочные за неизбежно усложнившуюся отчетность, моральная компенсация за ухудшение общественного статуса.
Другое дело, что сам по себе неудачный законопроект логично вписывается в общую картину активных мероприятий последнего времени, связанных между собой невербализованным желанием пощупать, грубо говоря, «кошелек Романовой». Здесь у нашей так называемой оппозиции воистину Ахиллесова пята — причем с источниками и суммами финансирования это связано лишь опосредованно.
Ведь людей, провозгласивших себя политической оппозицией, даже с огромной натяжкой нельзя признать таковою: у них нет ни лидера, ни партии или хотя бы движения, ни программы. Они за всё хорошее против всего плохого. Они за честные выборы, они против жуликов и воров, они за свободу слова, они за свободу митингов и собраний… Все эти лозунги имеют не политический, а этический, иначе говоря, морально-нравственный характер. Эти милые моралисты не говорят о том, да и не знают, как именно повысить качество управления страной, они требуют, предположительно имея в виду самих себя, чтобы во власть пришли лучшие люди.
Личные качества политика — и во власти, и в оппозиции — не так важны по сравнению с заявленной им программой и умением претворить ее в жизнь. Личные качества проповедника морально-нравственного обновления, напротив, важны чрезвычайно. И несоответствие морального облика смыслу провозглашаемых инвектив называется лицемерием или ханжеством. В конце концов, Тартюфа осмеяли не за проповедь женского целомудрия, а за то, что, проповедуя целомудрие, он залез под юбку хозяйке дома и, далеко не в последнюю очередь, за то, что был на этом пойман с поличным. Вот и сейчас власти вроде бы додумались до того, чтобы ловить наших тартюфов с поличным. Ворованную икру из Астрахани везти нельзя никому, но уж правозащитнику и экологу этого нельзя делать в первую очередь. И отнюдь не только потому, что его на этом — в рамках избирательного правосудия — непременно подловят. Просто нельзя. Понимаете, просто нельзя.
