Есть лишь одна по-настоящему серьезная проблема постсоветских поколений — «путинизм». Решить, стоит или не стоит столичная жизнь того, чтобы ее прожить под знаком Владимира Путина, — значит ответить на главный вопрос дня. Всё остальное — имеет ли Россия три измерения и Арктику в придачу, руководствуется ли правительство девятью или двенадцатью «законами», спасет ли Россию Бог или дьявол — второстепенно. Таковы условия игры столичного «креатива»: прежде всего нужно дать ответ.
Парафраза философской мелодии о самоубийстве Альбера Камю («Эссе об абсурде») как нельзя лучше подходит для описания сомнамбулического состояния креативно-рассерженного класса. К тому же ко всем вселенским бедам добавился «Уралвагонзавод» — кошмар столичных страдальцев. Бьюсь об заклад, Владимиру Путину простили бы даже ненавистный закон о митингах, если бы он публично отрекся от рабочих бригад или вместо демонстративного визита в красный Китай отправился-таки на саммит G-8.
Но дело зашло слишком далеко: вопрос «Быть или не быть Путину?» принял очертания эпохального выбора, такого же, как, например, выбор сантехники для ванной комнаты, места для летнего отпуска подальше от России или места для парковки в столице.
Столичная элита грозится креативно упаковать чемоданы и в который раз отправиться на поиски смысла жизни и солидной пенсии. Более осторожные, такие как Глеб Павловский, тактично намекают президенту, что он попал в дурную компанию: «Это падение, причем с высшей позиции в государстве, в руки ничтожеств. Теперь они управляют». И если Владимир Путин одумается и начнет строить диалог, в рамках и на маршрутах движения «Марша миллионов» в День России, его еще можно будет спасти. Заодно и несчастную Россию.
Одно остается непонятным: если, как считает Константин Эггерт, сотни тысяч соотечественников, постоянно живущих за границей, именно те самые люди, без которых «Уралвагонзавод» не сможет обеспечить себе даже месяца достойного существования, то кто, собственно, сплотится в миллионы для маршей по столичным улицам? Не говоря уже о том, чтобы отправиться в «Тмутаракань» — Урал, Сибирь, на Дальний Восток для обеспечения достойного уровня жизни локомотивных бригад. Но такие мелочи никого уже не смущают в российских столицах. Так же как аналогии с законодательствами европейских стран — не аргумент. Так же как коллапс пресловутой американской транзитологии конца 1980-х — начала 1990-х — тема академических дискуссий только в стране за океаном. Столица России по инерции живет «революционными» парадигмами образца 1968 года, даже не допуская, что за полвека что-то да изменилось на планете. И, не отрывая глаз от телевизионных трансляций ЕВРО-2012, продолжает точить виртуальные вилы для похода на виртуальный Кремль в порыве виртуальной революции.
Креативный мир зашел в тупик на всех континентах. Даже Венгрия, образцово-показательная страна, сбросившая иго ненавистного коммунизма, заражена «орбанизацией», а премьер-министр Виктор Орбан не чужд играм с фашистской символикой. Что же говорить о Москве, которая спустя 20 лет после коллапса СССР отворачивается от мира либерального прогресса в сторону Азии! Мириады «сталинских» этикеток, проклятий миру нового ГУЛАГа сыплются дождем на столичных площадях и проспектах. Уровень ненависти к главному политическому игроку России Владимиру Путину зашкаливает. Собственно, креативной ненавистью всё и заканчивается. В лучшем случае — выкриками, лозунгами, транспарантами на маршах и митингах, так, будто бы творческое сообщество Москвы решило-таки отыграться за все родительские обиды и лихолетье сталинских репрессий плюс 1990-х годов постсоветской России.
Но единственное, чего не может сделать страдающий класс столицы, так это предъявить хотя бы мало-мальски достойный результат своей деятельности за последние четверть века. Западная мысль крадучись подбирается к главному итогу ХХ века: коллапс социалистических государств — прежде всего СССР — отнюдь не открыл простор полноценному творчеству миллионов, которые настрадались под игом тоталитарных/авторитарных режимов. Российская же мысль прозябает в забвении даже у самой себя: миллионы попыток и инициатив в лучшем случае заканчиваются выездом в любые страны планеты либо бессмысленной беготней по площадям в эпоху новых коммуникаций — вездесущих «Твиттера» и ФБ.
Но, похоже, шаг за шагом своя же история теперь может поставить диагноз 1991 году СССР, как бы ни были далеки те события от нынешних реалий мира глобализации, Евросоюза, экспансии Азии, гигантских потоков миграции и исчезновения любых видимых границ между странами и континентами. Коллапс государства/партийного аппарата — дело поправимое. Но коллапс или исчезновение общества — необратимы. Иными словами — абсолютная недееспособность экспертной, креативной, интеллектуальной элиты к продуктивной, целенаправленной коммуникации, результатом которой может быть осязаемый, значимый социальный, культурный, политический результат.
«Исчезновение», «недееспособность», «утрата продуктивной коммуникации» — как раз то, что определяет в современном развитом мире «смерть», как человека, так и любых социальных организмов. И именно коллапс общества подводит абсолютную и необратимую черту под всеми креативно-благими помыслами. Но поскольку эта модель смерти родилась в мире высоких биомедицинских технологий, она не существует и существовать не может для молодой России, в которой современная культура мечется между образами старьевщика/антиквара и обыкновенного «копипаста» всего, что только можно притащить, издать, переписать и, самое главное, продать на жиденьком рынке интеллектуальных продуктов в родном Отечестве.
Смерть — не лучший итог собственной жизни и вытеснения себя на обочину в облике постсоветского лузера, без всяких сакральных помыслов и международных премий. К тому же возраст совсем неподходящий: и в 40, и в 50 лет современный человек только и собирается пожить и заняться, наконец, собой и самореализацией, всем тем, что откладывалось, отставлялось или просто растрачивалось. Что говорить: до 70% столичных пользователей Рунета готовы воспользоваться услугами пластической хирургии, что же думать о перспективах забвения, когда энергия еще плещет через край, а впереди… Ничего. Ничего, кроме набора полувековой давности: «разумного, доброго, вечного». Тут не только на Кремль соберешься с вилами!
Постсоветские поколения доплясывают свою чуднУю Danse Macabre на площадях и проспектах столицы, но, даже собранные в призрачные «миллионы», они уже не способны ни на что.
Sic transit Gloria mundi. И не только мирская слава…..
