Проделать путь от Дягилева к Маннергейму
В историю Финляндии Аксель Гален-Калела (1865–1931) вошел и как художник, и как воин. Он участвовал в гражданской войне, начавшейся после объявления Финляндией независимости, его привлекли к разработке символов нового государства, его ценил национальный лидер — бывший офицер российской гвардии Маннергейм.
Но куда важнее его роль в европейском искусстве. Большая выставка в Дюссельдорфе, в музее Кунстпаласт (она подготовлена вместе с парижским музеем Орсэ), показывает все этапы его творчества. Из наследия, насчитывающего более 1 тыс. картин и представленного во многих европейских музеях, отобрали 70 полотен. Показывают также эскизы, выполненные по его рисункам ткани и мебель, всего около 90 экспонатов. Они охватывают полвека его творчества и позволяют понять, каким многосторонним автором был Гален-Калела.
На самом деле его звали Гален, и лишь в 1907 году он присоединил к имени вторую часть — по названию родного городка.Традиция эта литературна по своей природе, многие писатели в XIX веке поступали схожим образом. Литературно (или, точнее, идеологично) и творчество самого Галена.
Он колебался вместе с духом эпохи. Полотна 1880 годов — типичный натурализм. Сцены из крестьянского быта, сцены в сауне (где одно время не только рожали, но и обмывали покойников) явно навеяны французами — Гален-Калела учился в парижских академиях.
Не приходится удивляться его специфическим отношениям с Эросом — «Снявшую маску», запечатлевшую обнаженную на диване в рабочем кабинете интеллектуала (1888; хранится в Национальной галерее Финляндии в Хельсинки) мог создать только автор, вкусивший парижских нравов.
По образу жизни Гален-Калела был типичный космополит. Работал в Берлине, выставлялся вместе с норвежским гением Мунком, в 1920-е годы многие месяцы провел в мексиканском Таосе, где сформировалась крупнейшая арт-колония за пределами Европы (на долгие годы она стала родным домом и для нашего Николая Фешина).
При этом не сразу и найдешь второго художника с таким глубоким национальным мышлением — разве что чеха Альфонса Муху. В Дюссельдорфе показывают работы Галена-Калелы на темы финского эпоса «Калевала». Есть здесь и полотна, ставшие символов финской культуры, вроде «Защищающегося Сампо» (1896; Турку, художественный музей) или «Матери Лемминкайнена» (1897; Хельсинки, Атенеум).
Как и многих современников, Галена влекло к экзотичному. В 1909 году он отправился в британскую Восточную Африку, где провел с семьей полтора года. Картины с изображением зверей — едва ли не самое неожиданное из того, что можно увидеть на выставке. Не только этнографический интерес представляют и портреты воинов-масаи, портрет держащего копье Гойи Гидого (обе работы предоставлены частным коллекционером). По колориту эти работы напоминают картины Василия Кандинского и Аугуста Маке, которые те сделали в Тунисе (с Кандинским, кстати, Гален-Калела общался в 1902 году в связи с выставкой группы «Фаланкс» в Мюнхене).
Гален-Калела сыграл важную роль в истории русского искусства. Его творчество интересовало создателей петербургской группы «Мир искусства» — Бенуа, Дягилева, Философова. Одним из первых проектов Дягилева была совместная выставка русских и финских художников в 1898 году в музее барона Штиглица — с участием Галена-Каллелы. Если бы ретроспективу выдающегося финна наконец-то провели в России, без Дягилева и компании было бы не обойтись.
