Итак, М.Д. Прохоров объявил о создании новой партии «Гражданская платформа», название которой будит невольные ассоциации с «Общественной платформой КПСС», — партии без четко выраженной идеологии (или с такой идеологией, о которой нам никогда не расскажут); с фиксированным числом членов в минимально положенные по закону 500 душ; в отсутствие какого бы то ни было руководства, потому что ни сам отец-основатель, ни его ближайшие сподвижники в новую партию не вступят.
Партии не оппозиционной, но и не проправительственной, а исключительно горизонтальной и даже в некотором роде муниципальной, как будто горизонтальные связи и муниципальная политика берутся из воздуха, — одним словом, никакой не партии, а заведомо рыхлой политтехнологической и лоббистской структуры по продвижению неизвестно кого неизвестно куда с целью найти там неизвестно что, туманно сформулированное ученой сестрой и соратницей миллиардера как «гуманизация среды». С таким же успехом можно было бы объявить о гуманизации четверга или пятницы, благо само слово «гуманизация» лишено какого бы то ни было содержательного смысла.
По сути дела, заявлено нечто куда более скромное: М.Д. Прохоров создает 500 рабочих мест для профессионалов — но профессионалов в его собственном понимании, далеко не всегда и не во всем совпадающем с общепринятым. Чем будут заниматься эти профессионалы, тоже понятно: получать зарплату и, строго по Остапу Бендеру, всеми остальными законными средствами осваивать инвестиционный бюджет. Будет ли этот горизонтально-муниципальный театр — не то крепостной, не то и вовсе кукольный — давать спектакли и откуда возьмутся зрители (они же, прошу прощения, избиратели), тоже пока не ясно. Откуда возьмутся деньги, известно — из тумбочки, а вот относительно всего остального сплошной туман.
Политическая карьера этого сравнительно молодого и безусловно чрезвычайно удачливого предпринимателя буквально с первых шагов на новом поприще производит несколько странное впечатление и представляет собой, по сути дела, дискретную линию судорожных телодвижений, прерываемых, причем в самый неподходящий момент, внезапной многомесячной спячкой, из глубины которой время от времени доносится: «Всем привет!». Оно конечно, в финале советской адаптации итальянской сказки Буратино завладевает золотым ключиком, воссоединяется с Мальвиной, свергает ненавистного Карабаса Барабаса и сам становится директором кукольного театра, но в реальности всё выглядит по-другому. Что бы ни обещали нашему герою 500 политтехнологов с Поля Чудес.
Пресловутый первый миллион М.Д. Прохоров, по его собственным словам, заработал, разгружая ночами вагоны и кроя по вечерам паленые джинсы. Свой первый миллиард? Ну, насчет этого уже имеются разночтения. Так или иначе, созидательной энергии он, однако, не растерял — и вот, с некоторых пор, перебросил ее с баскетбола и биатлона в политическое русло. И это, разумеется, здорово. Правда, и тут не обошлось без эксцентриады, причем не столько в бихевиористском, сколько в сугубо цирковом смысле.
Начал Прохоров, напомню, с «Правого дела». Куда пришел без программы, но с деньгами — и был сразу же с энтузиазмом избран председателем партии. Буквально на другой день после чего разом исключил из нее чуть ли не половину списочного состава. А затем (некоторое время спустя) был исключен из нее сам. В ответ на что потребовал возврата уже инвестированных в партию капиталов. И, опять-таки всего чуть спустя, отказался от каких бы то ни было материальных претензий — и надолго ушел в политическое подполье. Из которого вынырнул в декабре, внезапно заявив о своем намерении баллотироваться в президенты страны.
История о том, как Прохорова регистрировали кандидатом в президенты, если не единственная, то, вне всякого сомнения, главная «фактура», которую можно было (а на мой взгляд, и следовало) критически предъявить ныне орденоносному «волшебнику» Чурову. Ну и нашему выборному законодательству, разумеется. Понятно, что в столь сжатые сроки собрать столько «живых» подписей просто-напросто невозможно. И на прохоровские нарушения — наверняка не меньшие, чем, например, у Григория Явлинского — закрыли глаза. Причем закрыли глаза не только в Центризбиркоме, но и на Болотной, чем лишний раз подчеркнули иллюзорность собственной кампании «За честные выборы».
На президентских выборах М.Д. Прохоров был, естественно, кандидатом-спойлером. Сильным кандидатом, но все равно спойлером. Само число собранных им голосов изумляло: отсутствие внятной программы и сколько-нибудь авторитетной команды, бесцветность в телевыступлениях, анекдотические нелепости, регулярно распространяемые (подчас и от его имени) предвыборным штабом, — а вот поди ж ты. Укрепляя собственный имидж последовательного политика, кандидат в президенты сначала признал результаты выборов, потом (тою же ночью) оспорил и заявил о том, что инициирует судебные процессы, а в результате ничего, понятно, не инициировав, взял тайм-аут на размышления.
Тайм-аут несколько затянулся. Просачивалась информация о том, что Прохоров размышляет о создании уже не правой партии, а левой — уже не радикально-либеральной, а чуть ли не социалистической (типа того же «Яблока»), но эти слухи опровергали — причем из того же источника, из которого они перед тем просачивались. Говорили о том, что Прохоров стремительно теряет приобретенный на выборах моральный капитал, не высказываясь по поводу происходящего в стране; говорили, что он ждет отмашки из Кремля или назначения любимой сестры Ирины Дмитриевны хотя бы министром культуры, но из некогда норильского угла доносилось лишь неизменное «Всем привет!»
И вот он наконец высказался. Или, вернее, упустил очередную возможность глубокомысленно промолчать. Он поведал журналистам о вновь образуемой партии, накрытой как банкетный зал на 500 кувертов, поведал о своих планах баллотироваться на пост мэра Москвы, когда и если тот станет выборным, сообщил, что мы никогда не узнаем дату учредительного съезда «Гражданской платформы» (вот она, тайна Кощеева яйца!), и тут же вновь ушел в подполье — или, наоборот, растворился в воздухе. Всем привет!
Был я как-то на спектакле кукольного театра у только что «сосланного» туда главным режиссером недавнего руководителя Театра музыкальной комедии. Перед началом спектакля новый главреж вышел на сцену. «Куклы бывают такие», — он поднял большой палец строго вверх. «А бывают и такие» — он опустил большой палец строго вниз. «Вот мы и решили сыграть и спеть этот спектакль вообще без кукол!»
И сыграли. И спели. В кукольном театре. Вообще без кукол. Возможно, оказывается, и такое. А вот сыграть вообще без людей нельзя. Даже при наличии кукол нельзя. Буратино думал, что можно, ведь у него был золотой ключик, — а все равно нельзя. Куклы отдельно, котлеты отдельно, даже если все 500 кукол страсть как любят котлеты.
